Кредиторские обязанности не имеют самостоятельного значения. Их наличие не делает кредитора одновременно и должником (как в двусторонних обязательствах), поскольку они устанавливаются не в пользу должника, а для обеспечения реализации права требования, принадлежащего кредитору. Вместе с тем ненадлежащее исполнение кредиторских обязанностей, препятствующее должнику исполнить обязательство, влечет применение к кредитору санкции в виде возмещения убытков, причиненных должнику (ст. 406 ГК РФ).
Исполнение, произведенное с нарушением хотя бы одного из его параметров (способа, срока, места, валюты платежа и т. п.), признается ненадлежащим.
Реальное исполнение или исполнение в натуре (ст. 396 ГК РФ) означает обязанность должника совершить именно те действия, которые предусмотрены содержанием обязательства: выполнение работ, передача имущества и т. д. Надлежащее исполнение является одновременно и реальным. Однако оно возможно и при ненадлежащем исполнении, когда, например, заемщик возвращает сумму долга с просрочкой или подрядчик выполняет работу некачественно.
Кредитор вправе не принимать предложенного должником ненадлежащего исполнения (п. 3 ст. 396 и п. 1. ст. 405 ГК РФ). В этом случае обязанность исполнения в натуре заменяется обязанностью возместить убытки и уплатить (в соответствующих случаях) неустойку. Однако, если, несмотря на допущенные должником нарушения, кредитор настаивает на реальном исполнении, должник, наряду с возмещением убытков и уплатой неустойки, должен такое исполнение произвести (п. 1 ст. 396 ГК РФ).
Вместе с тем обязанность исполнения в натуре может исключаться соглашением сторон, законом (например, при невозможности исполнения, за которую ни одна из сторон не отвечает - ст. 416 ГК РФ) либо односторонним волеизъявлением кредитора, который вправе не принимать предложенного ему ненадлежащего исполнения, в частности, если вследствие просрочки должника оно утратило для него интерес (п. 2 ст. 405 ГК РФ)1.
Таким образом, реальное исполнение составляет лишь один из параметров исполнения, а именно - его предмет, и не может рассматриваться в качестве принципа исполнения обязательств не только вследствие многочисленных исключений из обязанности производить исполнение в натуре, но и потому что отсутствуют правовые средства понуждения должника к соответствующим действиям. Единственным исключением, по жалуй, является предоставляемая кредитору ст. 398 ГК РФ возможность отобрать у должника индивидуально-определенною вещи, составляющей объект обязательства, но и то при уело вин, что она еще не передана третьему лицу в собственность оперативное управление или хозяйственное ведение.
Именно поэтому п. 2 ст. 396 ГКРФ устанавливает, что неисполнение должником его обязанностей влечет возмещение убытков и уплату неустойки, но освобождает его от исполнения обязательства в натуре.
1.2.Условия исполнения обязательств

К условиям, характеризующим надлежащее исполнение обязательства, относятся требования, предъявляемые к субъекту и предмету исполнения, а также к сроку, месту и способу исполнения. Такие условия обычно закрепляются диспозитивными нормами закона, что дает возможность его участникам избрать конкретный вариант исполнения обязательства, в наибольшей степени отвечающий их интересам.
Субъектом исполнения обязательства является должник. Обычно предполагается, что он сам исполняет лежащий на нем долг (что является безусловным требованием в обязательствах личного характера). Однако во многих обязательствах допускается перепоручение исполнения, т.е. возложение должником исполнения своего обязательства на третье лицо (которое в зависимости от обстоятельств дела может произвести исполнение как непосредственно кредитору, так и самому должнику). Как уже отмечалось, должник в данной ситуации не выбывает из обязательства, оставаясь полностью ответственным перед кредитором за исполнение, осуществляемое таким третьим лицом.
Должник обязан произвести исполнение надлежащему лицу - кредитору или управомоченному им лицу - и вправе специально удостовериться в этом (ст. 312 ГК). По указанию кредитора допускается переадресование исполнения - исполнение обязательства вместо кредитора третьему лицу. При этом третье лицо не приобретает никаких прав требования в отношении должника, что принципиально отличает данную ситуацию от договорного обязательства, заранее заключенного в пользу третьего лица (которое получает возможность вместо кредитора требовать исполнения от должника). С этой точки зрения свои особенности исполнения имеют также охарактеризованные выше обязательства с множественностью лиц (должников и (или) кредиторов): долевые, солидарные и субсидиарные.
Предмет исполнения должен быть либо точно определенным, либо по крайней мере определимым (исходя из содержания и существа обязательства и указаний закона), иначе исполнение соответствующего обязательства может стать затруднительным или совсем невозможным. Поэтому речь должна идти о передаче вещей, определенных индивидуальными или хотя бы родовыми признаками, о результатах работ или оказании конкретных услуг, об уплате определенных денежных сумм или воздержании от конкретных действий и т.д. Так, в возмездных обязательствах, вытекающих из договоров, цена товаров, работ или услуг обычно прямо устанавливается соглашением сторон, а при невозможности ее определения исполнение оплачивается по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы или услуги (ст. 424 ГК).
В охарактеризованных ранее альтернативных обязательствах предусматривается несколько различных предметов, из которых исполнение производится лишь одним (по общему правилу - по выбору должника). В факультативных обязательствах устанавливается один предмет исполнения, который, однако, может быть заменен должником на иной, но также заранее определенный.
В денежных обязательствах исполнение допускается только в рублях, причем наличные деньги (рубли) объявлены законным платежным средством, обязательным к приему всеми кредиторами. Это правило распространяется и на договоры, в которых сумма исполнения определена в рублях, но эквивалентно определенной сумме в иностранной валюте или в условных денежных единицах (п. 2 ст. 317 ГК). Исполнение денежных обязательств в иностранной валюте на российской территории допустимо лишь в случаях, в порядке и на условиях, определенных специальным валютным законодательством (в частности, в расчетах с иностранными контрагентами).
Срок исполнения обязательства может предусматриваться в виде конкретной даты (дня) или периода времени, в течение которого оно подлежит исполнению. В последнем случае исполнение может последовать в любой момент в пределах этого периода (п. 1 ст. 314 ГК). Если, например, обязательство поставки товаров согласно договору подлежит исполнению ежемесячно в течение года, то поставщик (должник) вправе поставлять отдельные партии товаров в любой день соответствующего месяца. При невозможности точного установления срока исполнения обязательство подлежит исполнению в разумный срок после его возникновения (п. 2 ст. 314 ГК). Разумный срок определяется существом обязательства (например, срок хранения верхней одежды посетителей в гардеробе организации) и обычаями делового оборота (например, срок доставки груза по договору морской перевозки).
Срок исполнения обязательства может быть также определен моментом востребования ("обязательства с неопределенным сроком"), например в некоторых договорах хранения или банковского вклада. В этом случае должник обязан исполнить такое обязательство в семидневный срок с момента предъявления кредитором требования о его исполнении, если только иное не вытекает из законодательства, условий или существа самого обязательства, а также обычаев делового оборота (абз. 2 п. 2 ст. 314 ГК). Так, банк обязан выдать вклад до востребования по первому требованию вкладчика, а хранитель обязан возвратить принятую на хранение вещь по первому требованию поклажедателя (ст. 904 ГК), т.е. немедленно, без предоставления им такого льготного срока. Для должника по договору займа с неопределенным сроком исполнения закон предусматривает 30-дневный льготный срок (абз. 2 п. 1 ст. 810 ГК)1.
Досрочное исполнение должником своего обязательства допустимо в качестве общего правила, если иное не вытекает из законодательства, условий обязательства или его существа. Так, беспроцентный (безвозмездный) заем по общему правилу может быть возвращен досрочно, а заем, предоставленный под проценты, может быть возвращен досрочно лишь с согласия заимодавца (п. 2 ст. 810 ГК), имеющего интерес в начислении и получении процентов по займу. Существу обязательства хранения противоречит досрочное его исполнение хранителем, влекущее возврат принятой вещи. Досрочное исполнение обязательств, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, вообще допустимо только при наличии прямого указания законодательства либо если такая возможность непосредственно следует из содержания или существа самого обязательства либо из обычаев делового оборота (ст. 315 ГК).
Просрочка в исполнении обязательства должником влечет его ответственность за возникшие у кредитора убытки, в том числе и за случайно (без его вины) наступившую в этот период невозможность исполнения, например случайную гибель или порчу подлежащей передаче кредитору вещи (п. 1 ст. 405 ГК). Если вследствие просрочки исполнение утратило интерес для кредитора (например, заказанное им новогоднее оформление изготовили и доставили 2 января), он вправе отказаться от принятия исполнения, взыскав понесенные при этом убытки. В таких случаях принято говорить о строго определенных, или "жестких", сроках (ср. п. 2 ст. 457 ГК). Кредитор может взыскать с неисправного должника штрафные санкции (неустойку), предусмотренные законом или договором, в соответствии со ст. 394, 395 ГК.
Кредитор по обязательству также может оказаться в просрочке. Просрочка кредитора может наступить:
- во-первых, в случае его отказа в принятии надлежащего исполнения;
- во-вторых, при несовершении им определенных действий, без которых должник не мог исполнить своего обязательства (например, кредитор не дал предусмотренных договором указаний о том, кому и куда необходимо отгружать конкретные партии товара);
- в-третьих, при его отказе выдать расписку в исполнении, вернуть долговой документ или иным надлежащим образом удостоверить произведенное исполнение (п. 1 ст. 406, п. 2 ст. 408 ГК).
В перечисленных случаях принято говорить о неисполнении кредитором лежащих на нем кредиторских обязанностей.
При просрочке кредитора должник вправе требовать возмещения причиненных ему убытков, а по денежным обязательствам освобождается от уплаты процентов за время такой просрочки (п. 2 и 3 ст. 406 ГК). В некоторых случаях должник может даже отказаться от реального исполнения обязательства. Например, при уклонении заказчика от принятия работы, выполненной подрядчиком, последний вправе после двух предупреждений продать результат работы, а на заказчика, кроме того, ложится риск случайной гибели изготовленной или обработанной вещи (п. 6 и 7 ст. 720 ГК).
Место исполнения обязательства определяется законом или договором, а также может вытекать из обычаев делового оборота или существа обязательства. Так, стороны могут договориться, что обязательство по передаче вещи исполняется в месте нахождения продавца или покупателя; сделки банка с клиентами исполняются в месте нахождения банка; театральная постановка или концерт происходят в обозначенном в билете месте нахождения театра или консерватории. В тех случаях, когда место исполнения обязательства невозможно определить, исполнение должно быть произведено в месте, указанном законом. Таким местом согласно ст. 316 ГК признается:
- для обязательств по передаче недвижимости - место нахождения недвижимости;
- для обязательств по передаче вещей (товаров), предусматривающих их перевозку, - место сдачи имущества перевозчику, а если такие обязательства возникли в сфере предпринимательской деятельности - известное кредитору место изготовления или хранения имущества (ибо затраты по последующей передаче имущества перевозчику должны согласовываться сторонами);
- для денежных обязательств - место нахождения (или жительства) кредитора;
- для всех других обязательств - место нахождения (или жительства) должника.
Способ исполнения обязательства также должен быть надлежащим, т.е. соответствующим требованиям законодательства, соглашению сторон, содержанию или существу обязательства либо обычаям оборота. Так, исполнение обязательства по частям предполагается ненадлежащим, если только иное не допускается перечисленными выше правилами (ст. 311 ГК). Поэтому, например, оплата поставленных товаров не должна осуществляться частями (в рассрочку), если иное прямо не предусмотрено соглашением сторон, тогда как сами товары по договору поставки обычно поставляются отдельными партиями в согласованные периоды (ежемесячно, ежеквартально и т.д.). Частичное исполнение денежного обязательства при отсутствии специального соглашения сторон заcчитывается прежде всего в погашение издержек кредитора по его получению (например, банковских расходов) и причитающихся кредитору процентов и лишь в оставшейся части - в погашение основной суммы долга (ст. 319 ГК). Должник при этом остается обязанным к выплате не только оставшейся суммы основного долга, но и санкций за просрочку в исполнении.
Взаимные (двусторонние) обязательства нередко предполагают, что исполнение обязанности одной из сторон невозможно до осуществления исполнения другой стороной. Например, продавец обязуется передать покупателю товар только после его предварительной (частичной или полной) оплаты. Такие ситуации называются встречным исполнением обязательств и должны быть прямо предусмотрены соглашением сторон (п. 1 ст. 328 ГК), т.е. могут возникнуть только при исполнении договорных обязательств. Если обязанная сторона не исполняет встречное обязательство, ее контрагент вправе по своему выбору либо приостановить исполнение своего обязательства, либо вообще отказаться от его исполнения и потребовать возмещения убытков. Если же такое обязательство исполнено лишь частично, то и встречное исполнение может быть приостановлено (либо в нем может быть отказано) в части, соответствующей непредоставленному встречному исполнению.
Обязательство по передаче денег или ценных бумаг может быть исполнено должником путем внесения этого имущества в депозит нотариуса или суда (ст. 327 ГК). Такой способ исполнения допускается при отсутствии кредитора или его уклонении от принятия исполнения, неопределенности кредитора в конкретном обязательстве или его недееспособности. Внесение денег или ценных бумаг в депозит признается надлежащим исполнением, прекращающим соответствующее обязательство. На депозитария (нотариуса или суд) возлагается обязанность известить кредитора о принятом исполнении1.
Таким образом, под предметом исполнения понимаются действия, которые должнику в соответствии с содержанием обязательств; необходимо совершить в пользу кредитора, а если указанные действия связаны с передачей какого-либо имущества, то общим понятием предмета исполнения охватывается и это имущество. Требования, предъявляемые к предмету исполнения, зависят от специфики содержания конкретного обязательства, а потому определяются нормами, регламентирующими обязательства данного вида, либо соответствующим соглашением сторон. Местом исполнения денежного обязательства является не место жительства (место нахождения) должника, а место жительства (место нахождения) кредитора в момент возникновения обязательства. Под способом исполнения принято понимать порядок совершения субъектами действий, составляющих содержание их обязанностей. Способ зависит от предмета исполнения и специфики отдельных обязательств, а потому может определяться договором, указаниями кредитора, законодательством, регламентирующим конкретные виды обязательств, обычаями делового оборота, а также следовать из существа обязательства. Субъектами исполнения называются лица, совершающие от своего имени действия, составляющие обязанность должника, или принимающие исполнение. Указанные субъекты могут и не совпадать со сторонами в обязательстве ввиду того, что должник вправе в определенных случаях возложить исполнение на другое лицо, а кредитор - поручить кому-либо принять исполненное. Под сроком исполнения понимается момент или период времени, когда или соответственно в течение которого должнику надлежит совершить действия, составляющие содержание его обязанности, а кредитору - принять исполнение.
Итак, исполнение обязательства состоит в совершении должником в пользу кредитора конкретного действия, составляющего предмет обязательства, либо в воздержании от определенных обязательством действий.
Такое поведение должника должно точно соответствовать всем условиям обязательства, определенным договором или законом либо иным правовым актом, а также другими требованиями законодательства, а при их отсутствии - обычаям делового оборота или иным обычно предъявляемым требованиям (ст. 309 ГК). Исполнение, произведенное должником кредитору обусловленным в их договоре, указанным в законе или соответствующим обычаям способом в установленный срок и в должном месте, признается надлежащим.
Надлежащее исполнение во всех случаях освобождает должника от его обязанностей и прекращает обязательство (п. 1 ст. 408 ГК). Оно составляет цель установления и существования всех обязательств. Всякое иное исполнение, не являющееся надлежащим, например частичное или с просрочкой, становится основанием для применения к должнику соответствующих принудительных мер, включая и меры гражданско-правовой ответственности.
Исполнение обязательства как правомерное и волевое действие (поведение) должника, направленное на прекращение имеющейся у него обязанности (долга), представляет собой сделку, причем нередко одностороннюю. С этой точки зрения оно подчиняется общим правилам о сделках, в том числе о форме сделок.
Глава 2. Общая характеристика основных способов обеспечения исполнения обязательств
2.1. Сущность и значение способов обеспечения исполнения обязательств
Каждое обязательство основывается на вере кредитора в будущее исполнение должником действия, необходимого для удовлетворения интереса кредитора. Поэтому в русском гражданском праве кредитор в обязательстве традиционно именуется "веритель". Вера любого кредитора опирается в первую очередь на убежденность в том, что, вступая в обязательство, он вступает в правоотношение, вследствие чего его права становятся обеспеченными принудительной силой государства. Действительно, надлежащее исполнение гражданско-правовых обязанностей обеспечивается мерами гражданско-правового принуждения в виде либо мер ответственности, либо мер защиты.
Вместе с тем практика экономического оборота показывала и показывает, что применения государственно-принудительных мер воздействия и иных правовых средств, предназначенных для защиты интересов любого управомоченного лица, во многих случаях недостаточно для удовлетворения имущественных интересов кредитора, права которого были нарушены неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником. Так, решение суда о принудительном взыскании долга может оказаться неисполнимым ввиду отсутствия у должника какого-либо имущества. Вследствие этого в механизме гражданско-правового регулирования используются правовые средства, конструкции которых создавались в различных правовых системах специально для обеспечения исполнения обязательств. Нормы гражданского законодательства, закрепляющие эти конструкции, по общему правилу объединяются в специальном институте обеспечения исполнения обязательств. В действующем российском гражданском законодательстве подобный институт закреплен в нормах гл. 23 ГК (ст. 329-381)1.
Відповідно до п. 1 ст. 329 ГК к специальным способам обеспечения исполнения обязательств относятся неустойка, залог, удержание имущества должника, поручительство, банковская гарантия, задаток и другие способы, предусмотренные законом или договором.
Суть специальных способов обеспечения исполнения обязательств можно объяснить следующим образом. Кредитор, вступая в обязательства и предоставляя имущество должнику, тем самым кредитует должника. Но кредитор может заключить с должником или с третьим лицом соглашение о том, чтобы ему был предоставлен дополнительно, сверх гарантий, выданных должником, кредит - личный или реальный. Подобный кредит может быть предоставлен в силу предписания закона при наступлении юридических фактов, указанных в нем. Если сущность правового средства, обеспечивающего исполнение обязательства, состоит в том, что наряду с должником личную ответственность за его долг принимает на себя какое-то третье лицо, то имеет место личный кредит. Если же сущность правового средства, обеспечивающего исполнение обязательства, состоит в выделении из имущества известного лица отдельного объекта, из ценности которого может быть предоставлено удовлетворение кредитору в случае неисполнения должником обязательства, то имеет место реальный кредит. Такие способы обеспечения исполнения обязательств, как поручительство и банковская гарантия, являются формами личного кредита, ибо при их установлении кредитор руководствуется принципом: верю не только личности должника, но и личности поручителя (гаранта). В свою очередь, задаток, залог, удержание как способы обеспечения исполнения обязательств представляют собой формы реального кредита, ибо при их установлении кредитор руководствуется принципом: верю не личности должника, а имуществу. Сущность обеспечения исполнения обязательства может состоять в установлении помимо общей санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства - возмещения убытков (ст. 393 ГК) - также и дополнительной санкции за эти же нарушения - неустойки. В этих случаях нет дополнительного кредита (ни личного, ни реального), а имеет место предположение, что должник, связанный угрозой строго определенной имущественной невыгоды, будет стараться исполнить обязательство надлежащим образом.
2.2. Акцессорные и неакцессорные способы обеспечения исполнения обязательств
Способы обеспечения исполнения обязательств подразделяются на акцессорные (дополнительные) и неакцессорные. Задаток, поручительство, залог и удержание являются акцессорными способами.
Соглашение об установлении какого-либо из перечисленных способов обеспечения исполнения обязательств порождает принадлежностное, акцессорное (obligationes accessoriae) обязательство, призванное обеспечить исполнение главного, основного (obligationes principales) обязательства. Акцессорные обязательства, обеспечивающие исполнение основного обязательства, могут возникать также непосредственно из предписаний закона при наступлении определенных юридических фактов. Так, право залога в силу закона возникает при наличии условий, предусмотренных п. 3 ст. 334 ГК, а право удержания возникает у кредитора при наличии предусмотренных п. 1 ст. 359 ГК юридических фактов при условии, что в договоре, породившем обеспечиваемое обязательство, нет оговорки о невозможности применения кредитором права удержания (п. 3 ст. 359)1.
Следствиями акцессорного характера обязательства, обеспечивающего исполнение основного, являются следующие правила. Во-первых, недействительность основного обязательства влечет недействительность обеспечивающего его обязательства, если иное не установлено законом (п. 3 ст. 329 ГК). Во-вторых, недействительность соглашения об обеспечении исполнения обязательства не влечет недействительности самого этого обязательства (основного обязательства). В-третьих, при переходе права требования от первоначального кредитора к новому кредитору к последнему переходят права, обеспечивающие исполнение основного обязательства (переданного права требования).
Неустойка как санкция в обязательстве во всех случаях является элементом самого обеспечиваемого обязательства. Поэтому недействительность самого обязательства всегда означает недействительность права на неустойку, обеспечивающую его исполнение. Но недействительность соглашения о неустойке не может повлечь недействительность обеспечиваемого обязательства, ибо недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной части (ст. 180 ГК).
К неакцессорным способам обеспечения исполнения обязательств относится банковская гарантия, так как предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, даже если в гарантии содержится ссылка на это обязательство (ст. 370 ГК).
Обязательства, обеспечивающие исполнение основных обязательств, но не носящие характер акцессорных, являются просто взаимосвязанными с основными.
При простой (без признаков акцессорности) взаимосвязанности основного и обеспечительного обязательства возможно сохранение действительности обеспечительного обязательства при признании недействительности основного. Например, обязательство гаранта перед бенефициаром сохраняется даже в случае недействительности основного обязательства (п. 2 ст. 376 ГК).
2.3. Иные способы обеспечения исполнения обязательств
Законодатель в качестве специальных правовых способов обеспечения исполнения обязательств рассматривает и иные способы обеспечения исполнения обязательств, предусмотренные законом либо договором. К предусмотренным законом, но не указанным в перечне п. 1 ст. 329 ГК способам обеспечения исполнения обязательств необходимо отнести меры оперативного воздействия. Категория мер оперативного воздействия является результатом научной классификации правоохранительных мер, закрепленных в законодательстве. Но именно потому, что меры оперативного воздействия - это реально закрепленные в действующем законодательстве правовые конструкции, обладающие только им присущими признаками, их можно отнести к иным предусмотренным законом способам обеспечения исполнения обязательств.
Возможность применения кредитором мер оперативного воздействия в качестве способов обеспечения исполнения обязательств вытекает из закона, но может быть установлена сторонами в соглашении, определяющем содержание обеспечиваемого обязательства. Как и неустойка, любая мера оперативного воздействия, за исключением права удержания, используемого в предпринимательских целях, является элементом самого обеспечиваемого обязательства.
Законодательство ряда стран допускает такой способ обеспечения исполнения обязательств, как гарантийная передача права собственности, при которой право собственности на определенные вещи временно передается кредитору в обеспечение погашения долга, а при надлежащем исполнении обязательства по возврату долга право собственности на вещи возвращается должнику. В странах общей системы права в качестве способа обеспечения исполнения обязательства допускается резервирование титула собственности. Так, у ст. 2-401 Единообразного торгового кодекса США указано, что всякое резервирование или удержание продавцом титула (собственности) на товары, отгруженные или поставленные покупателю, рассматривается по своему действию как сохранение обеспечительного интереса. Подобные способы обеспечения не вписываются в действующее российское гражданское законодательство1.
Весьма часто в российской договорной практике в качестве средства обеспечения исполнения обязательств используется так называемый договор peпo - сделка купли-продажи ценных бумаг, содержащая обязательство продавца выкупить их обратно в определенный срок по заранее зафиксированной цене. В договоре peпo продажная и выкупная цены согласовываются с учетом того, что продажная цена фактически является суммой кредита, предоставляемого покупателем в виде оплаты бумаг, а выкупная цена равна сумме кредита и процентов за пользование им. В договоре также оговариваются права сторон при падении рыночной стоимости проданных бумаг, при отказе продавца от обратного выкупа и т.п. В результате совершения таких сделок кредитор получает обеспечение в виде права собственности на ценные бумаги. Сами по себе описанные сделки можно отнести к сделкам, не предусмотренным законом, но не противоречащим им. Сделки репо позволяют одновременно выдать кредит и получить обеспечение в его покрытие. Поэтому эти сделки нельзя использовать в качестве средства обеспечения самостоятельного кредитного договора, когда в результате у должника помимо обязательства по возврату кредита возникает и обязательство обратного выкупа. В таких случаях сделка peпo приобретает притворный характер и прикрывает сделку залога.
К установленным договором способам обеспечения исполнения обязательств согласно п. 1 ст. 329 ГК можно отнести сделки, совершенные под отлагательным условием. Так, в целях обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору заемщик продает кредитору под отлагательным условием определенное имущество. При этом стороны ставят возникновение права собственности покупателя-кредитора в зависимость от наличия факта неисполнения заемщиком-продавцом своих обязательств по кредитному договору, а в качестве оплаты покупной цены при наступлении указанного отлагательного условия рассматривают сумму невозвращенного долга. В качестве правового способа обеспечения исполнения обязательств весьма распространены заключаемые под отлагательным условием договоры цессии, аренды, доверительного управления имуществом.
Широкое распространение в договорной практике субъектов гражданского права получило использование разнообразных конструкций предварительного договора в качестве средства обеспечения исполнения обязательств. Причем речь идет о предварительных договорах купли-продажи, цессии, залога, аренды, доверительного управления и т.п., заключенных как под условием, так и без такового.
Потребности современного экономического оборота, несомненно, выработают способы обеспечения исполнения обязательств, неизвестные сегодня. Это может стать результатом адаптации к условиям российского законодательства моделей обеспечительных средств, апробированных в практике зарубежных стран, или результатом поиска российским законодателем новых правовых моделей способов обеспечения исполнения обязательств. Но во всех случаях это будут правовые средства, предоставляющие кредитору дополнительный кредит - личный или реальный.
Обеспечительный характер всех способов обеспечения исполнения обязательств и их взаимосвязь с основным обязательством означают, что соглашения об их установлении должны иметь место до факта неисполнения (ненадлежащего исполнения) основного обязательства. В противном случае они либо трансформируются в сделки об отступном, о новации обязательства, о возложении исполнения на третье лицо, либо приобретают характер притворных сделок со всеми вытекающими последствиями. Например, договор залога, заключенный после факта неисполнения основного обязательства, будет являться ничем иным, как отступным, а договор поручительства, заключенный после факта неисполнения основного обязательства, - возложением исполнения данного обязательства на третье лицо.
Глава 3. Особенности применения отдельных способов (видов) обеспечения обязательств
Проблема неисполнения или ненадлежащего исполнения предусмотренных договором обязательств сама по себе не нова, но в настоящее время, когда рынок настоятельно требует поиска новых деловых партнёров, поставщиков, потребителей, при разрушении старых проверенных хозяйственных связей риск заключения контрактов, обречённых на исполнение, значительно возрос. Для того, чтобы этот риск свести с минимуму, гражданское законодательство предусматривает специальные правовые меры, которые получили название способов обеспечения исполнения обязательств.
Гражданский кодекс РФ к способам обеспечения исполнения обязательств относит неустойку, залог, поручительство, гарантию, задаток, удержание имущество должника, а также предусматривает использования других способов обеспечения предусмотренных договором или законодательством (см. Приложение1)1.
Кроме того, за рубежом широко применяется такой способ обеспечения обязательств, как резервирование права собственности. Обеспечивают исполнение обязательства и такие правовые формы, как аккредитив, страхование сделки, валютные оговорки, которые, несмотря на то, что право не относит их к способам обеспечения обязательств, тем не менее имеют большое значение для исполнения договора.
Выбор способа обеспечения, кроме случаев, прямо оговоренных в законе, зависит от усмотрения договаривающихся сторон. Но какой бы они не избрали, соглашение о способе обеспечения исполнения обязательства должно быть оформлено письменно, иначе оно будет считаться недействительным и в случае возникновения спора стороны будут лишены возможности ссылаться на него в арбитраже. Это соглашение может быть оформлено как раздел основного договора, а в случае, если основной договор заключается в устной форме, для способа обеспечения составляется отдельный письменно оформленный договор, получивший название договора об обеспечении обязательств. Обеспечением исполнения обязательства по договору выступает дополнительная мера имущественного воздействия на должника, побуждающая его к исполнению своего обязательства и удовлетворяющая интересы кредитора в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником взятых на себя по договору обязательств.
3.1. Неустойка в гражданском праве
Несмотря на то, что неустойка является одной из форм санкций в обязательстве, т.е. неотъемлемым элементом самого обязательства, в российском законодательстве и юридической литературе ее традиционно рассматривают в качестве способа обеспечения исполнения обязательства. Обеспечительная функция неустойки видится в том, что она является дополнительной санкцией за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, помимо общей санкции возмещения убытков (ст. 393 ГК), и связывает должника угрозой возможности наступления строго определенной имущественной невыгоды, чем стимулирует его исполнить обязательство надлежащим образом. Изложенному пониманию стимулирующей (обеспечительной) роли неустойки соответствует и ее определение, данное в законе1.
Неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения (п. 1 ст. 330 ГК).
Из определения видно, что российское законодательство, как и теория права, отрицательно относится к оценочной теории неустойки. Оценочная теория неустойки, опирающаяся на идею о том, что неустойка - это заранее обусловленная оценка возможных в будущем убытков, имеет глубокие исторические корни и широкое распространение в различных правовых системах. Так, в 292 Прусского Земского уложения говорилось, что интерес контрагента, подлежащий возмещению при ненадлежащем исполнении договора, может быть заранее определен путем соглашения о неустойке. В 340 Германского гражданского уложения неустойка определяется как минимальная сумма возмещения убытков. Французская доктрина рассматривает неустойку как договорное определение убытков. В доктрине стран общего права неустойка допускается лишь в виде заранее оцененных убытков (liquidated damages), а неустойка, имеющая характер штрафа (penalty), никогда не может быть взыскана в силу принципа компенсационной направленности гражданско-правовых средств защиты. Поэтому неустойка в странах общей системы права не выполняет обеспечительной функции.
Дополнительное (обеспечительное) значение неустойки по сравнению с общей санкцией возмещения убытков проявляется, по мысли российского законодателя, в следующем.
Во-первых, убытки могут быть взысканы лишь тогда, когда они действительно имели место, причем для взыскания такого вида убытков, как упущенная выгода, необходимо также учитывать предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления (п. 4 ст. 393 ГК). Неустойка же может быть взыскана вне зависимости от всего этого. У п. 1 ст. 330 ГК сказано, что по требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.
Во-вторых, размер убытков точно определим лишь после факта неисполнения обязательства. При длящихся нарушениях должником своих обязательств размер убытков может быть определен только в будущем. Размер же неустойки заранее определен, что делает ее взыскание неизбежным. Тем самым повышается реальность неблагоприятных имущественных последствий для должника, не исполняющего или ненадлежащим образом исполняющего обязательство. Кредитор в любом случае может взыскать неустойку, не дожидаясь ни возникновения убытков, ни точного определения их размера.
В-третьих, определяя размер неустойки, ее соотношение с убытками, договаривающиеся стороны (при установлении договорной неустойки) и законодатель (при установлении законной неустойки) тем самым дают оценку значимости обеспечиваемого обязательства. Чем более значимо обеспечиваемое обязательство, тем больше размер неустойки и выше ее штрафной характер. Однако, если размер неустойки, подлежащей взысканию, будет явно несоразмерен последствиям нарушения обязательства, суд имеет право по своему усмотрению уменьшить неустойку (ст. 333 ГК).
Отнесение неустойки к способам обеспечения исполнения обязательств породило небесспорное положение в законодательстве. Так, ст. 331 ГК содержит норму, согласно которой соглашение о неустойке должно быть совершено в письменном виде независимо от формы основного обязательства. Недотримання письмової форми тягне недійсність угоди про неустойку. Как видно, действующий закон возвел соглашение о неустойке в ранг отдельного договора для тех случаев, когда условие о неустойке находит отражение в соглашении, отличном от соглашения, породившего само обеспечиваемое обязательство. Это положение теоретически неверно, ибо неустойка как санкция не может быть ничем иным, как элементом самого обязательства. Верность этого тезиса легко доказать при обращении к законной неустойке. У ст. 332 ГК предписано, что кредитор вправе требовать уплаты неустойки, определенной законом (законной неустойки), независимо от того, предусмотрена ли обязанность ее уплаты соглашением сторон. При этом размер законной неустойки может быть увеличен соглашением сторон, если закон этого не запрещает. Рассмотрим действие норм ст. 332 ГК на конкретном примере.
У ст. 3 Федерального закона "О простом и переводном векселе"1 указано, что в отношении векселя, выставленного к оплате и подлежащего оплате на территории РФ, проценты и пеня, указанные в ст. 48 и 49 Положения о переводном и простом векселе от 7 августа 1937 г., выплачиваются в размере учетной ставки, установленной Центральным банком РФ, по правилам ст. 395 ГК. Как видно, размер указанной неустойки уточняет размер санкции любого вексельного обязательства, но не устанавливает самостоятельного обеспечительного обязательства, отличного от вексельного.
Обеспечительный потенциал неустойки всегда выше, если в ней преобладает штрафной характер. Исключительно штрафной характер имеет кумулятивная (совокупная или штрафная) неустойка, которая подлежит выплате сверх полного возмещения убытков. Поэтому данная неустойка имеет наибольшую обеспечительную силу. Другие виды неустоек: зачетная, исключительная, альтернативная - наряду с функцией штрафа исполняют и компенсационную функцию. Вследствие этого их обеспечительный уровень ниже, чем у кумулятивной неустойки.
Однако сама по себе модель неустойки не может дать ответа на вопрос, какая цель преследовалась при ее установлении. Неустойка может быть установлена с главной целью понуждения должника к исполнению и приобретает в этом случае ярко выраженный штрафной характер (например, установление пени за просрочку платежа). Неустойка может иметь цель отступного и быть сконструирована в качестве отступного, освобождающего от исполнения обязательства. Например, установление неустойки в размере 2000 руб. за неисполнение обязательства по передаче вещи ценой в 2000 руб. с освобождением продавца от обязательства по передаче вещи в случае выплаты неустойки. Законом это не запрещается (п. 3 ст. 396 ГК). Уплата подобной неустойки во всех случаях освобождает должника от исполнения обязательства в натуре. Если неустойка не имеет характера отступного, то ее выплата влечет иные последствия.
Уплата неустойки и возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения обязательства не освобождает должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 1 ст. 396 ГК). Таким образом, по общему правилу уплата неустойки (при условии возмещения убытков) в случаях ненадлежащего исполнения обязательства не придает ей характера отступного. Возмещение убытков в случае неисполнения обязательства и уплата неустойки за его неисполнение освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 2 ст. 396 ГК). Следовательно, по общему правилу уплата неустойки (при условии возмещения убытков) в случаях неисполнения обязательства придает ей характер отступного1.
Таким образом, одним из давно известных и очень распространенных способов обеспечения обязательств является неустойка. Неустойка - это установленная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить другой стороне в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения ею обязательства, в частности, в случае просрочки исполнения условий договора.
3.2. Залог как способ обеспечения обязательств
Залог имущества занимает особое место среди указанных в законе и применяемых в юридической практике способов обеспечения исполнения обязательств. Это один из классических гражданско-правовых институтов, известных еще римскому частному праву. В советский период институт залога практически не использовался несмотря на то, что положения об этом способе обеспечения обязательства содержались в ГК РСФСР 1922 и 1964 гг. В связи с изменением экономического уклада в современной России и вследствие этого развитием гражданско-правового регулирования имущественных отношений институту залога в новой гражданской кодификации было отведено достойное место.
В силу своего универсального характера залог способен обеспечивать каждое обязательство, однако в древнем праве он связывался непосредственно с договором займа1. Связь залога и кредитных отношений наиболее ярко прослеживается в делении кредита в римском частном праве на два вида: личный и реальный. Что, в свою очередь, зависело от способа его обеспечения. Кредит, обеспеченный залогом, назывался реальным и характеризовался двумя основными обстоятельствами: во-первых, кредитор мог обратить объект, обеспечивающий долг, на свое удовлетворение независимо от того, отчужден этот объект должником или нет; и во-вторых, объект, обеспечивающий долг, обращался преимущественно на удовлетворение того кредитора, требование которого обеспечено этим объектом2
След древнего воззрения на связь залога с заемными (кредитными) отношениями усматривается и в ныне действующем законодательстве. Так, например, в ч. 1 ст. 33 Закона о банках и банковской деятельности залог недвижимого и движимого имущества указан первым в открытом перечне способов обеспечения возвратности кредитов. Кроме того, в современной юридической литературе содержатся указания на то, что залогом обеспечиваются прежде всего требования, основанные на отношениях по кредиту. Очевидно, что это связано с рядом преимуществ данного способа обеспечения обязательств, к числу которых можно отнести следующие:
1. Залог обеспечивает наличие и сохранность заложенного имущества к моменту расчетов должника и кредитора.
2. Стоимость заложенного имущества, как правило, растет пропорционально темпам инфляции.
3. Кредитор имеет возможность удовлетворить свои требования за счет заложенного имущества преимущественно перед иными кредиторами.
4. Реальная возможность утраты имущества, имеющего довольно значительную ценность по сравнению с объемом своих обязательств, является действенным стимулом для должника в отношении надлежащего исполнения своих обязанностей.
В то же время необходимо отметить, что дискуссии по поводу правовой природы залоговых прав продолжаются уже свыше последних ста лет и к настоящему времени данный вопрос не получил своего окончательного разрешения.
Так, Г.Ф. Шершеневич относил право залога к вещным правам. Он указывал на то, что "...залоговым правом признается право на чужую вещь, принадлежащее верителю в обеспечение его прав требования по обязательству и состоящее в возможности исключительного удовлетворения из ценности вещи"1. Кроме того, Г.Ф. Шершеневич выделяет три основных признака залогового права:
1. Залоговое право является вещным правом и относится к группе прав на чужую вещь. Вещный характер этого права связан с тем, что, имея своим объектом вещь, оно всюду следует за нею, независимо от перехода права собственности на нее.
2. Залоговое право представляет собой право на чужую вещь, поскольку обеспечением может служить лишь имущество, обладающее ценностью.
3. Залоговое право представляет собой дополнительное отношение, предполагающее, в свою очередь, наличие иного, обязательственного, отношения, так как целью залога является обеспечение соответствующего обязательства.
Являясь сторонником вещно-правовой теории залога, Г.Ф. Шершеневич выделял такую его особенность, которая состояла в том, что в отличие от иных вещных прав залоговое право не имеет самостоятельного значения и находится в зависимости от определенного обязательственного права.
Говоря о залоге, нельзя оставить без внимания позицию В.А. Хохлов, аргументация которого представляется нам достаточно полной, выявляющей основные сущностные характеристики залогового права. Исследуя правовую конструкцию залога, В.А. Хохлов приходит к выводу об обязательственном характере залоговой модели. При этом он отмечает, что у залога есть черты, сближающие его как с вещными, так и с обязательственными правами, но все вопросы, возникающие по поводу залога, могут быть более или менее удовлетворительно разрешены лишь в случае признания залога обязательственным правом1.
В.А. Хохлов отмечал также, что согласно господствующему в литературе мнению залоговое право есть право вещное. Главной же опорой данного воззрения, по его мнению, служило то обстоятельство, что залоговое право, подобно другим вещным правам, пользуется абсолютной защитой. Более внимательное рассмотрение этого вопроса порождало у В.А. Хохлова сомнение в правильности такого воззрения на залог. В частности, им отмечалось, что вещные права имеют общие им всем свойства, которых мы не находим в залоге. Так, например, при залоге нет длительного, равномерного и непосредственного воздействия субъекта права на вещь, имеющего место в вещном праве. Право кредитора при залоге сводится к тому, что он может воспользоваться вещью только при неуплате долга, за который эта вещь отвечает. Во время существования долга залоговое право приводит только к известной связанности вещи. Уплатой долга связанность эта уничтожается. Кроме того, отмечается, что залог, как и обязательство, исчерпывается иском и без этого иска он немыслим; приобретение залогового права по давности невозможно; в отличие от вещных прав залог возникает на основании простого соглашения.
В итоге рассуждений о сущности залога В.А. Хохлов определяет его как обязательственное право требования, при котором личность должника, обязанного уплатить заключающийся в залоге долг, определяется держанием заложенной вещи, а заложенная вещь является тем объектом, который в той или иной форме отвечает за неуплату этого долга. Если сравнивать данное определение залога с иными приводимыми в юридической литературе, становится очевидным вывод, что определение, данное В.А. Хохловым, не утратило своего значения и сегодня. Выражается это прежде всего в том, что залоговое право по современному российскому законодательству является правом обязательственным, на что указывает расположение норм о залоге не в разделе ГК РФ о собственности и вещных правах, а в разделе об обеспечении исполнения обязательств.
Обязательственно-правовая природа залога подтверждается в настоящее время исследованиями российских цивилистов. Так, В.В. Витрянский приводит следующие аргументы, основанные на действующем российском законодательстве1:
1. Відповідно до п. 1 ст. 336 ГК РФ предметом залога могут быть не только вещи, но и имущественные права (требования). Это нетипично для вещного права, поскольку имущественные права сами по себе в качестве самостоятельного объекта ни при каких условиях не могут служить в качестве предмета вещных прав.
2. Відповідно до п. 6 ст. 340 ГК РФ залоговое право может быть установлено на будущую вещь, в отношении которой не может быть установлено ни право собственности, ни любое другое вещное право.
3. Только с позиции обязательственно-правового характера залога можно объяснить правило, содержащееся в п. 2 ст. 313 ГК РФ, в соответствии с которым третье лицо, подвергающееся опасности утратить свое право на имущество должника (право аренды, залога и др.) вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество, может за свой счет удовлетворить требование кредитора без согласия должника.
4. Відповідно до п. 2 ст. 345 ГК РФ в случае гибели предмета залога залогодатель вправе заменить его другим равноценным имуществом.
5. Залогодатель вправе уступить свои права по договору о залоге с соблюдением положений ст. ст. 382 - 390 ГК РФ. Что касается вещных прав, то они не могут передаваться другому лицу в порядке цессии.
6. Только обязательственно-правовой природой залоговых отношений объясняется то обстоятельство, что при ликвидации должника, в том числе в порядке банкротства, имущество, служившее предметом залога, не исключается из общей массы имущества должника, а требования кредитора-залогодержателя в обеспеченной части подлежат удовлетворению в привилегированную очередь за счет любого имущества должника, в том числе и не передававшегося в залог (ст. 64 - 65 ГК РФ).
7. Відповідно до ст. 350 ГК РФ требования кредитора-залогодержателя могут быть удовлетворены лишь путем продажи заложенного имущества на открытых торгах1.
Приведенные положения находят свое отражение и в судебной практике. Например, пункт 46 совместного Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 01.07.96 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса РФ" содержит разъяснения относительно того, что действующее законодательство не предусматривает возможность передачи имущества, являющегося предметом залога, в собственность залогодержателя. Всякие соглашения, предусматривающие такую передачу, являются ничтожными, за исключением тех, которые могут быть квалифицированы как отступное или новация обеспеченного залогом обязательства1.
Вместе с тем в современной юридической литературе можно встретить указания на то, что залогу присуща двойственная природа в силу порождения им двух видов отношений - между залогодателем и залогодержателем и между залогодержателем и вещью2. Так, например, по мнению О.М. Свириденко, "спор о вещно-правовом или обязательственно-правовом характере залога необходимо разрешить в форме принятия двойственного характера залога с признанием вещно-правового и обязательственно-правового характера при приоритетном положении последнего"3.
Отдельные авторы предлагают характеризовать залог как вещно-правовой способ обеспечения обязательства. Более того, законодательство отдельных государств отдает приоритет именно вещно-правовой природе залоговых отношений. Так, например, в Гражданском кодексе Латвийской Республики нормы о залоге помещены в разделе "Вещное право"4.
На наш взгляд, позиция сторонников вещно-правовой природы залога подкрепляется аргументами, совокупность которых по своей значимости все же уступает аргументации сторонников обязательственно-правовой теории данного способа обеспечения обязательств.
Згідно з п. 1 ст. 334 ГК РФ в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит это имущество (залогодателя), за изъятиями, установленными законом. "Если же вещное обеспечение окажется недействительным или потому, что контрагенты не имели достаточной правоспособности, или потому, что вещь не могла быть подвергнута такому обременению, то долговой момент выделяется из закладной и остается в силе; но для достижения первоначальной цели кредитору дается уже не залоговое ограниченное взыскание, а обыкновенный личный иск, не снабженный преимуществом, но обращаемый на все имущество должника"1.
По общему правилу залог возникает на основании договора. Между тем залоговые отношения могут возникать на основании закона при наступлении указанных в нем обстоятельств, если в законе предусмотрено, какое имущество и для обеспечения какого обязательства признается находящимся в залоге.
Залог может быть предусмотрен как в отношении вещей, так и имущественных прав, которые залогодатель приобретет в будущем. Однако для возникновения прав залогодержателя на заложенное имущество необходимо, чтобы залогодатель стал юридическим собственником предмета залога (обладателем имущественного права). Иллюстрацией этого положения может служить пример, когда в арбитражный суд обратился банк с иском к предприятию об обращении взыскания на заложенное имущество в счет погашения задолженности последнего по кредитному договору. В ходе судебного разбирательства было установлено, что предметом договора о залоге являлся силикатный кирпич, ожидаемый ответчиком в соответствии с договором поставки, заключенным им с конкретным поставщиком. На момент заключения договора о залоге обязательства поставщиком исполнены не были. Кассационная инстанция отменила решение суда первой инстанции, удовлетворившее исковые требования банка, и указала на то обстоятельство, что по договору о залоге, заключенному на основании п. 6 ст. 340 ГК, право залога возникает у залогодержателя только с момента приобретения залогодателем соответствующего имущества2.
Предметом залога может быть всякое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), за исключением имущества, изъятого из оборота, требований, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, и иных прав, уступка которых другому лицу запрещена законом.
В правовой литературе неоднозначно толкуется вопрос о возможности использования денег в качестве предмета залога. Одни авторы склоняются в сторону положительного разрешения данного вопроса1, другие, напротив, полагают, что денежные средства, выраженные в российской валюте, не могут быть предметом залога.
На наш взгляд, не вызывает сомнений, что предметом залога может являться иностранная валюта. То обстоятельство, что при участии валюты иностранного государства в отечественном гражданском обороте должно соблюдаться валютное законодательство России, не меняет сути залоговых отношений и не меняет существа залога. Дискуссионным же в настоящее время остается вопрос о возможности использования в качестве предмета залога российских денег в наличной и безналичной форме.
Наличные деньги отнесены российским законодательством к категории вещей, а последние, в свою очередь, в силу п. 1 ст. 336 ГК РФ могут быть предметом залога. Следовательно, с формальных позиций наличные деньги могут являться предметом залога.
В то же время наличные деньги являются вещами особого рода, поскольку участвуют в гражданском обороте прежде всего как законное платежное средство. При цьому в силу ст. ст. 28 - 30 Закона РФ "О залоге"2 и ст. ст. 349, 350 ГК РФ удовлетворение требований кредитора осуществляется путем продажи заложенного имущества с публичных торгов и направлением вырученной суммы в погашение долга. Очевидно, что именно данной спецификой денег и обусловлено одно из решений Президиума ВАС, согласно которому одним из существенных признаков договора о залоге является возможность реализации предмета залога. Денежные средства, тем более в безналичной форме, этим признаком не обладают. Таким образом, исходя из сути залоговых отношений, денежные средства не могут быть предметом залога. При данных обстоятельствах спорные договоры о залоге не соответствуют требованиям закона и являются недействительными в силу ст. 168 ГК РФ.
Таким образом, учитывая изложенную позицию, по нашему мнению, необходимо более четко и однозначно закрепить в законе право участников залоговых отношений в альтернативном выборе способа реализации заложенного имущества в зависимости от его вида и особенностей. Это позволило бы придать институту залога значительную оперативность и как следствие - более широкое его использование кредиторами в обеспечении кредитных договоров1.
Однако, как свидетельствует арбитражная практика, зачастую требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога не может рассматриваться в деле о банкротстве, и статья 57 Закона о банкротстве2.
Так, президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, рассмотрев протест заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на решение от 03.10.01, постановление апелляционной инстанции от 30.11.01 Арбитражного суда Саратовской области по делу N А57-9090/01-31 и постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 12.02.02 по тому же делу установил следующее.
Открытое акционерное общество "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" в лице Саратовского отделения N 8622 (далее - банк) обратилось в Арбитражный суд Саратовской области с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Фармател" и открытому акционерному обществу "Саратовхимтяжстрой" о взыскании основного долга по кредитному договору и процентов за пользование кредитом с обращением взыскания на имущество ОАО "Саратовхимтяжстрой" как предмет залога.
Решением от 03.10.01 с ООО "Фармател" взыскана задолженность по кредиту и проценты за пользование кредитом; в отношении ОАО "Саратовхимтяжстрой" производство по делу прекращено на основании пункта 1 статьи 85 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Постановлением апелляционной инстанции от 30.11.01 решение оставлено без изменения.
Федеральный арбитражный суд Поволжского округа постановлением от 12.02.02 оставил решение и постановление апелляционной инстанции без изменения.
В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации предлагается указанные судебные акты в части прекращения производства по делу отменить, дело в части требования об обращении взыскания на предмет залога направить на новое рассмотрение; в остальной части судебные акты оставить без изменения.
Президія вважає, що протест підлягає задоволенню з наступних підстав.
Как следует из материалов дела, истец и ООО "Фармател" 25.12.2000 заключили кредитный договор N 466, в соответствии с которым банком заемщику выдан кредит в сумме 8000000 рублей на покупку векселей на срок до 22.06.01.
В качестве обеспечения выполнения обязательств по кредитному договору между банком и ОАО "Саратовхимтяжстрой" заключен договор ипотеки.
Заемщик обязательства по кредитному договору не исполнил.
Суд удовлетворил иск за счет заемщика; в отношении ОАО "Саратовхимтяжстрой" производство по делу прекратил, поскольку определением суда от 27.11.2000 в отношении последнего введена процедура внешнего управления и в соответствии со статьей 57 Федерального закона от 08.01.98 N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" имущественные требования к нему могут быть предъявлены только с соблюдением порядка требований к должнику.
Данный вывод суда является ошибочным. Требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога не может рассматриваться в деле о банкротстве, и статья 57 Закона о банкротстве на эти требования не распространяется.
При таких обстоятельствах суд необоснованно прекратил производство по делу в отношении ОАО "Саратовхимтяжстрой".
Следовательно, судебные акты в части прекращения производства по делу подлежат отмене, а дело в части требования об обращении взыскания на предмет залога - рассмотрению по существу, в остальной части судебные акты подлежат оставлению без изменения.
Враховуючи викладене та керуючись статтями 187-189 Арбітражного процесуального кодексу Російської Федерації, Президія Вищого Арбітражного Суду Російської Федерації ухвалив:
решение от 03.10.01, постановление апелляционной инстанции от 30.11.01 Арбитражного суда Саратовской области по делу N А57-9090/01-31 и постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 12.02.02 по тому же делу в части прекращения производства по делу отменить.
Дело в части требования об обращении взыскания на имущество открытого акционерного общества "Саратовхимтяжстрой" как предмет залога направить на новое рассмотрение в первую инстанцию Арбитражного суда Саратовской области.
В остальной части судебные акты оставить без изменения», постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 сентября 2002 г. N 2860/021
Что же касается безналичных денег, то возможность их залога в юридической литературе также не получила однозначного разрешения.
Таким образом, учение о залоге, несмотря на достаточную разработанность, тем не менее не содержит однозначного ответа на вопрос о возможности участия наличных и безналичных денег в качестве предмета залоговых отношений. На наш взгляд, отражение в законодательстве альтернативного права участников залоговых отношений на выбор способа реализации предмета залога (с учетом его особенностей), несомненно, будет служить целям совершенствования действующего законодательства и обеспечит динамичное развитие одного из древнейших способов обеспечения обязательств в современных условиях.
3.3. Исполнение обязательств, вытекающих из банковской гарантии
В силу банковской гарантии банк, иное кредитное учреждение или страховая организация (гарант) дают по просьбе другого лица (принципала) письменное обязательство уплатить кредитору принципала (бенефициару) в соответствии с условиями даваемого гарантом обязательства денежную сумму по представлении бенефициаром письменного требования о ее уплате (ст. 368 ГК).
В литературе имеют место иные оценки банковской гарантии. По мнению одних авторов, банковская гарантия является модификацией гарантии, предусматривавшейся в ст. 210 ГК РСФСР 1964 г. и п. 6 ст. 68 Основ гражданского законодательства 1991 г.1 По мнению второй группы авторов, с учетом того, что основанием к привлечению гаранта к уплате бенефициару денежной суммы является так называемый гарантийный случай, имеют место черты сходства между банковской гарантией и договором страхования2. По мнению третьей группы авторов, "отнесение банковской гарантии к способам обеспечения исполнения обязательств имеет не больше оснований, чем, например, страхование риска невозврата заемных средств"3.
Однако следует исходить из того, что банковская гарантия и в международном коммерческом обороте, и в действующем российском гражданском законодательстве отнесена к способам обеспечения исполнения обязательств.
Субъектами отношений по банковской гарантии являются гарант, принципал и бенефициар. Гарант - это лицо, выдавшее письменный документ, содержащий обязательство выплатить денежную сумму в случае представления бенефициаром письменного требования об оплате, составленного в соответствии с условиями банковской гарантии. Принципал - лицо, являющееся должником по обязательству, исполнение которого обеспечивается банковской гарантией, выданной гарантом по его просьбе. Бенефициар - лицо, в пользу которого, как кредитора принципала, выдается банковская гарантия. По действующему законодательству в качестве гарантов могут выступать банки, иные кредитные учреждения и страховые организации, т.е. организации, обладающие специальной правосубъектностью. Исчерпывающий перечень лиц, обладающих возможностью выдачи банковской гарантии, объясняется тем, что в российском законодательстве речь идет именно о банковской гарантии, а не просто о гарантиях по первому требованию, предусмотренных Унифицированными правилами 1992 г., по которым гарантами могут быть любые юридические и физические лица. В качестве принципалов и бенефициаров могут выступать как юридические, так и физические лица.
Выдача банковской гарантии - это односторонняя сделка, поскольку, во-первых, для ее совершения требуется волеизъявление одной стороны - гаранта; во-вторых, выдача банковской гарантии юридически связывает гаранта возможностью предъявления бенефициаром требования исполнения обязательства, вытекающего из нее. Юридическая связанность гаранта возникает по общему правилу с момента выдачи банковской гарантии, ибо она вступает в силу со дня ее выдачи, если в ней не предусмотрено иное (ст. 373 ГК). В качестве иного может быть указано, что банковская гарантия вступает в силу либо с определенной даты, либо с момента выдачи бенефициаром кредита принципалу, либо с момента получения письменного согласия бенефициара на принятие гарантии и т.д.
Под выдачей банковской гарантии следует понимать передачу гарантом тем или иным способом (почтой, телетайпом, непосредственно на руки и т.д.) надлежащим образом оформленной гарантии принципалу или бенефициару. Именно выдача гарантии является юридическим фактом, порождающим гарантийное обязательство между бенефициаром и гарантом. Для возникновения гарантийного обязательства не требуется извещения гаранта о принятии бенефициаром гарантии, если иное прямо не предусмотрено в тексте самой гарантии.
Главный юридический признак банковской гарантии как обеспечительной сделки состоит в независимости банковской гарантии от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана. Відповідно до ст. 370 ГК предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, даже если в гарантии содержится ссылка на это обязательство. Отсутствие у банковской гарантии признаков акцессорности по отношению к основному обеспечиваемому обязательству означает, что она1:
1) не прекращается с прекращением основного обязательства и не изменяется с его изменением;
2) не является недействительной при признании недействительным основного обеспечиваемого обязательства;
3) не дает гаранту права ссылаться при предъявлении к нему требований бенефициаром на возражения, которые связаны с обеспечиваемым обязательством;
4) не ставит действительность обязательства гаранта перед бенефициаром в зависимость от каких-либо требований или возражений принципала, основанных на отношениях принципала с гарантом или бенефициаром;
5) устанавливает, что обязательство гаранта оплатить денежную сумму должно быть исполнено при повторном требовании бенефициара даже в случаях, когда обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в части уже исполнено, прекратилось по иным основаниям либо недействительно (п. 2 ст. 376 ГК).
Выдача банковской гарантии является результатом удовлетворения гарантом просьбы принципала о выдаче банковской гарантии (ст. 368 ГК). Таким образом, основанием выдачи банковской гарантии является именно просьба принципала.
Содержание соглашения принципала и гаранта о выдаче банковской гарантии определяется по их взаимному согласию. Главное в указанном соглашении составляют условия об обязательствах по выдаче гарантии в интересах принципала, о порядке удовлетворения письменного требования бенефициара, о вознаграждении, причитающемся гаранту, об условиях и объеме регрессной ответственности принципала.
Из определения банковской гарантии, данного в ст. 368 ГК, следует, что обязательства гаранта должны быть оформлены письменно. В отличие от норм, регулирующих отношения по поручительству, неустойке, залогу и указывающих, что несоблюдение письменной формы сделок о применении этих способов обеспечения влечет их недействительность, для банковской гарантии действующим законодательством такие последствия несоблюдения письменной формы прямо не предусмотрены. Сама сущность банковской гарантии состоит в том, что это есть письменно оформленное обязательство, в силу которого кредитор принципала - бенефициар приобретает право требовать получения денег (ст. 368 ГК). Поэтому банковская гарантия - это всегда документ, совершенный в письменной форме (включая электронную документацию, телеграммы, телексы, телефаксы).
Исполнение обязательств, вытекающих из банковской гарантии, начинается с момента предъявления бенефициаром гаранту требования об уплате денежной суммы по банковской гарантии. Требование должно быть представлено гаранту в письменной форме с приложением указанных в гарантии документов. В требовании или в приложении к нему бенефициар должен указать, в чем состоит нарушение принципалом основного обязательства, в обеспечение которого выдана гарантия (п. 1 ст. 374 ГК).
При получении требования гарант обязан немедленно уведомить принципала о получении требования бенефициара и передать принципалу копию требования со всеми относящимися к ней документами. Данная обязанность играет весьма важную роль в отношениях гаранта и принципала. Ведь ее исполнение учитывается при предъявлении гарантом регрессных требований к принципалу. Только исполнение гарантом своих обязательств в соответствии с условиями его соглашения с принципалом о выдаче гарантии является бесспорным основанием для удовлетворения регрессных требований гаранта к принципалу.
Гарант должен рассмотреть требование бенефициара с приложенными к нему документами в разумный срок и проявить разумную заботливость, чтобы установить, соответствует ли это требование и приложенные к нему документы условиям гарантии (п. 2 ст. 375 ГК). Под разумным сроком, в течение которого гарант обязан осуществить проверку документов и дать ответ об их принятии или отказе, должен пониматься срок, сложившийся в виде обычая. Установка законодателя на разумность срока осуществления проверки документов не препятствует его конкретному определению в гарантии.
При рассмотрении документов, представленных бенефициаром, гарант не обязан осуществлять проверку соответствия документов фактическим обстоятельствам, но обязан проверить их на предмет соответствия условиям гарантии. Згідно з п. 1 ст. 376 ГК, если требование бенефициара либо приложенные к нему документы не соответствуют условиям гарантии либо представлены гаранту по окончании определенного в гарантии срока, гарант отказывает бенефициару в удовлетворении его требования. Гарант отказывает в выплате, если из представленных бенефициаром документов следует, что нарушение принципалом основного обязательства не является тем нарушением, которое в соответствии с условиями гарантии дает право потребовать платежа от гаранта1.
Гарант обязан немедленно уведомить бенефициара об отказе удовлетворить его требование (п. 1 ст. 376 ГК).
Окончание срока, на который выдана банковская гарантия, является основанием прекращения гарантийного обязательства в целом, в связи с чем он не может быть восстановлен.
Таким образом, банковская гарантия действующим законодательством отнесена к способам обеспечения исполнения обязательств. Вследствие этого исполнение гарантом своих обязательств по выплате денежных средств бенефициару, являющемуся кредитором в обязательстве с принципалом, погашает в соответствующей части право требования бенефициара к принципалу. Таким образом, если гарантом исполнено требование бенефициара об оплате денежной суммы, предусмотренной банковской гарантией, то обязательство между бенефициаром и принципалом должно считаться исполненным в соответствующей части.
3.4. Удержание как способ обеспечения гражданско-правовых обязательств
Удержание - один из способов обеспечения обязательств, прямо поименованных в ГК РФ, что подразумевает наличие норм законодательства, регулирующих этот гражданско - правовой институт. На этом основании считается, что удержание непосредственно возникает из закона, но ст. 359 и 360 ГК описывают только основание и сам принцип удержания (по сути эти статьи содержат законодательный минимум для описания данного вида обеспечения обязательств). Поэтому возникает ощущение, что этих норм явно недостаточно для качественного регулирования правоотношений сторон по поводу удержания.
Довольно узкая законодательная формулировка удержания как способа обеспечения исполнения обязательств (всего две статьи в ГК РФ) и отсутствие четкого доктринального толкования создают теоретический "вакуум" для правоприменения.
Институт удержания не является абсолютно новым для нашего права: он имел место в некоторых формах в дореволюционном праве, являлся объектом ряда исследований известных российских цивилистов. Поэтому большое значение имеет современный анализ на основе взаимосвязи с историей происхождения института.
Практика судебного рассмотрения дел, в которых применяются нормы об удержании, на сегодняшний день незначительна. Нет однозначного подхода, на первый взгляд, к несложным ситуациям. Рассмотрение судами подобных дел имеет особенности, анализ которых позволяет выявить основные направления совершенствования действующего законодательства, а также определить истинную природу и назначение удержания.
В деятельности правоохранительных органов часто возникает проблема применения удержания в той или иной ситуации, то есть с введением в ГК РФ норм об удержании (ст. ст. 359, 360) появилась проблема квалификации самостоятельных действий кредитора в отношении имущества, принадлежащего должнику. Довольно интересные ситуации возникают в практике правоохранительных органов относительно захвата имущества. Имеется в виду разграничение: в каких ситуациях возникает право удержания, регулируемое гражданским законодательством, а в каких действия лиц, удерживающих вещь, подпадают под некоторые составы уголовных преступлений, порождая, таким образом, уголовные правоотношения. Захват имущества используется для того, чтобы побудить должника к выплате долга, или реализуется с обращением денежных средств в счет погашения долга. Возникает проблемная ситуация: попытки органов предварительного расследования квалифицировать эти действия как хищение (грабеж или разбойное нападение) в зависимости от способа захвата имущества часто не имеют успеха, поскольку хищение - это изъятие чужого имущества, а здесь имущество является спорным. Таким образом, введенные в ГК РФ нормы об удержании вещи (ст. ст. 359, 360 ГК РФ) вызывают много противоречий в связи с недостаточной теоретической проработкой1.
Необходимо разграничение понятий удержания как института частного права, самозащиты, которая имеет весьма пограничный характер с самоуправством - преступлением по УК РФ или другими составами преступлений в зависимости от ситуации, а также в анализе характера владения при удержании.
Происхождение и развитие удержания обусловлены как римским правом, влиянием права западных стран, где оно ранее эффективно применялось, так и нашим обычным правом. Удержание существовало для понуждения должника к исполнению обязательства, причем как крайняя мера в случае невозможности получения своевременной помощи. Оно применялось в силу закона, но являлось временной мерой, используемой для того, чтобы потом создать законный "режим", подав иск и наложив в судебном порядке арест на имущество.
Данная мера считалась чрезвычайной, так как по общему правилу владение, обеспечивающее управомоченного субъекта, возникало согласно воле обязанного субъекта.
В римском праве право удержания (jus retentionis) выделялось в качестве отдельной меры обеспечения. В дореволюционном праве обеспечительные меры рассматривались как меры обоюдного согласия, причем удержание явно не вписывалось в круг обеспечительных средств по обоюдному согласию. Такие меры рассматривались как произвольные, которые обеспечивают надлежащее исполнение договоров и используются по усмотрению сторон, лишь бы они не противоречили основному законодательству.
Удержание рассматривалось российскими цивилистами не только как мера обеспечения договоров, но и как мера так называемой самозащиты. Скорее всего, в силу этого обстоятельства в совокупности с другими это заблуждение существует и по сей день, поскольку самозащита и удержание - разные правовые институты. Поэтому зачастую об удержании в дореволюционном праве упоминалось именно в разделах, где говорится об осуществлении прав, о так называемых внесудебных средствах: самоуправстве и самообороне1.
По римскому праву кредитору предоставлялось право самовольно отнять предмет своего требования. В нашем праве имелась возможность задержания вещи обязанного лица для понуждения к исполнению обязательства, также его задержания для установления "самоличности". Таким образом, по римскому праву разрешалась более серьезная мера к должнику, тогда как по нашему праву была лишь возможность задержания вещей в силу существующего обязательства между лицами и была необходимость уже наличия вещей во владении контрагента.
Самозащита и самоуправство разделялись в своем значении, имеется в виду в гражданско-правовом смысле. Самоуправство запрещалось, но как крайняя мера допускалась самозащита. Самоуправство определялось как запрещенное внесудебное средство осуществления гражданских прав, оно характеризовалось как самовольное нападение на личность или имущество с целью осуществления своих прав. Таким образом, по нашему праву не являлись самоуправством такие ситуации, когда собственник был обязан передать вещь в силу договора; временный владелец (держатель) в силу договора, например, комиссии, хранения не исполнял обязательства и удерживал вещь; лицо-совладелец не допускало к владению совладельца. Во всех этих ситуациях нет главного признака самоуправства - изъятия имущества из чужого владения, а есть только "самовольное" удержание имущества, находящегося уже во владении.
В дореволюционных источниках часто обращалось внимание на "самовольность" действия. Это было связано с отсутствием четких и прямых норм общего характера об удержании. В цивилистике не было определенных позиций в отношении института удержания. Ситуация была вызвана тем, что отсутствовал в большинстве случаев отдельный раздел об обеспечении обязательств, а в отношении указанного права не было общих норм, а были лишь частные постановления по отдельным вопросам. Также сказалось влияние западных источников, например, Саксонского уложения, которое разрешало более решительные меры самозащиты прав, а точнее, "самоуправные меры".
Исходя из исторического анализа института удержания и соотношения с современным правом следует вывод, что во внедоговорных обязательствах невозможно его применение. Здесь можно говорить о самозащите, когда предстоит выяснить соразмерность вреда, причиненного при защите, вреду, предотвращенному в соответствии со ст. 14 ГК РФ.
Необходимо оценить современное определение законодателем предмета удержания как "вещи".
В ситуации, когда предмет удержания закрепляется только как "вещь", весьма проблематично говорить о возможности широкого его использования. Однако, если учесть, что большинство всех расчетов осуществляется в безналичной форме, применять удержание, например, денежных средств, находящихся на счете в кредитном учреждении, было бы весьма эффективно. Поэтому необходимо расширить предмет удержания на законодательном уровне. Удержание должно быть максимально эффективным средством, активно используемым на практике. Определение законодателем предмета удержания только как "вещи" сужает область применения данного способа обеспечения исполнения обязательств до упрощенного гражданского оборота, когда передаются по обязательству только материальные предметы (например, ящики с товаром по договору хранения, автомобиль для выполнения технических услуг). Так выходит, что удержание - это простейшее средство защиты своих прав в рамках большей части "элементарных" договорных обязательств. Существует явная потребность расширения предмета удержания как способа обеспечения исполнения обязательств до категории "имущество".
Применим ли институт удержания в отношении бездокументарных ценных бумаг? Различие правового режима имущественных прав, закрепленных в документарной и бездокументарной ценной бумаге, заключается в различии правовых средств, которые необходимо использовать для их осуществления и передачи. Самое главное, что документ, который находится у реестродержателя, не является оборотоспособным. Поэтому удержать такой документ, даже если усмотреть в нем какие-либо вещные признаки, весьма проблематично. Другое дело, когда в залог может быть передано право, что нельзя сделать при удержании (при современном законодательном определении его предмета). Режим вещных прав на бездокументарные ценные бумаги проблематичен, и, стало быть, нужно искать какой-то выход. Если права получают в современном гражданском обороте такую ценность и в некоторых ситуациях несут гораздо более полезную функцию, чем телесные объекты, то, значит, и гражданское законодательство должно "вписываться" в эти рамки. В результате, удержание только "вещи" со временем станет менее актуальным1.
В настоящее время удержание ценных бумаг возможно только в отношении документарных ценных бумаг, бездокументарные ценные бумаги не могут быть предметом удержания. Удержание возможно в отношении недвижимости. Только любое удержание недвижимости должно происходить по какому-либо договору, например, аренды, подряда и только чужой вещи. Основной договор, в силу которого происходит акцессорное удержание, является основой для обращения взыскания на предмет удержания (ст. 349 ГК РФ). Если "завладение" недвижимостью происходит вне всякого договора, но при наличии судебного решения, это будет самозащита. Примером может являться ситуация, когда собственник ограничен в пользовании, например, жилым помещением, проживанием лиц, "выписанных" по судебному решению. Таким образом, применение удержания к недвижимости возможно в силу существующего законодательства и государственной регистрации такой сделки не требуется. Считаем в полной мере возможным применение удержания как к движимым вещам, так и к недвижимым, и никаких законодательных поправок в этом аспекте не нужно, напротив, законодательная поправка в ст. 359 ГК РФ удержания только движимого имущества создала бы массу противоречий.
В отношении вопроса о предмете удержания в целом предлагается внести изменение в ст. 359 ГК РФ "Основания удержания" и представить ее в следующей редакции:
1. "Кредитор, у которого находится имущество, подлежащее передаче должнику либо лицу, указанному должником, вправе в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этого имущества или возмещению кредитору связанных с ним издержек и других убытков удерживать его до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено. Удержанием имущества могут обеспечиваться также требования, хотя и не связанные с его оплатой или возмещением издержек на него и других убытков, но возникшие из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели.
2. Кредитор может удержать имущество, несмотря на то, что после того, как это имущество поступило во владение кредитора, права на него приобретены третьими лицами, если договором не предусмотрено иное".
У ст. 360 ГК соответственно:
"Требования кредитора, удерживающего имущество, удовлетворяются из его стоимости в объеме и порядке, предусмотренных для удовлетворения требований, обеспеченных залогом".
Предлагается ввести отдельную статью 360 ГК РФ "Предмет удержания":
"Предметом удержания может быть всякое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), за исключением имущества, изъятого из оборота".
Представляется, что указанная поправка выведет из предмета дискуссии многие обоснованные вопросы, что будет способствовать совершенствованию гражданского законодательства.
Удержание - институт обязательственного права, и область его применения - договорные отношения.
Объектом воздействия обеспечительных средств является воля. Таким образом, суть обеспечительных средств, в том числе и удержания, это воздействие на волю должника с целью понуждения его к исполнению обязательства. Удержание представляет собой институт обязательственного права и носит акцессорный характер к основному обязательству. О принадлежности института к обязательственному праву свидетельствует ряд признаков. Удержание не пользуется защитой, если вещь вышла из непосредственного обладания кредитором, который обеспечивал ею свое обязательство, в отличие от залога, который обладает "правом следования", то есть у залогодержателя есть возможность истребовать вещь из чужого незаконного владения, в том числе из владения залогодателя. У п. 2 ст. 359 ГК РФ дается право удержания кредитору, несмотря на то, что после того, как эта вещь поступила во владение кредитора, права на нее приобретены третьим лицом, однако это не подчеркивает "вещный" признак, поскольку при выбытии вещи из непосредственного держания кредитора право удержания прекращается.
Можно отметить еще один важный признак, который подчеркивает принадлежность института удержания к обязательственному праву. В случае, если контрагентом ретентора стал не собственник вещи, а другой ее законный владелец, то удержание в данном правоотношении не пользуется защитой, точнее сказать, ретентор не сможет обеспечить свои требования, поскольку невозможно наложить взыскание на это имущество. Об этом объективно свидетельствует судебная практика. Такая слабость несвойственна законному владению и характеризует, скорее, обязательственное право. Кроме того, об обязательственно-правовом характере удержания свидетельствует также структурное расположение норм об удержании в Гражданском кодексе Российской Федерации: правила об удержании помещены в параграфе 4 "Удержание" гл. 23 "Обеспечение исполнения обязательств" подраздела 1 "Общие положения об обязательствах" раздела III "Общая часть обязательственного права".
Владение при удержании представляет собой фактическое беститульное владение. Однако говорить о владении при удержании не совсем уместно (в его классическом понимании), поскольку нет animus (волевого аспекта владения), и если все же можно назвать обладание удерживаемой вещью как владение, то оно, скорее, такое же, как при залоге, и понятно, почему не пользуется защитой, у последнего есть правовое основание - договор с собственником. Удержание "рождается" из титульного владения, если мы говорим о конкретных обязательствах, таких как поручительство, подряд, комиссия, агентский договор и т.д., поскольку во всех этих ситуациях лицо владеет вещью в силу права, переданного от собственника. Заметим, что удержание в этих случаях "рождается" лишь волей кредитора, когда у него появляется желание на такие действия, после фактических, необходимых условий, главным образом, ненадлежащего исполнения обязательства должником.
Удержание во внедоговорном обязательстве незаконно, поскольку "рождается" самовольно, не из титульного владения, как в конкретных обязательствах. Это еще раз дает основание утверждать, что сегодня применять удержание во внедоговорных обязательствах невозможно, поскольку ситуация будет усугубляться, главным образом, конфликтом с публично-правовыми отношениями. Подобные действия можно охарактеризовать как самозащиту, когда еще предстоит выяснить соразмерность ее способа нарушению.
Сложным является вопрос защиты владения удерживаемой вещью. Вопрос был бы снят при наличии владельческой (посессорной) защиты. Кроме того, одним из выходов является скорейшее начало законной процедуры, то есть судебное разбирательство.
Для придания "силы" институту удержания, видимо, необходимо внесение законодательной поправки в ст. 359 ГК. Отдельным пунктом 2 следует закрепить:
"Удержание возможно в отношении имущества, не только принадлежащего должнику на праве собственности, но и находившегося в любом ином законном владении". Соответственно необходима законодательная поправка в ст. 237 ГК (обращение взыскания по обязательствам не только собственника, но и иного законного владельца имущества).
Из анализа характера владения предметом удержания следует, что оно должно сохраняться при применении механизма реституции, несмотря на то, что реституция имеет значительные публично-правовые признаки в этом механизме. Лицо имеет право требования к контрагенту, тем более что обязательственные отношения могли существовать на постоянной основе, где трудно различить, из какой именно сделки одно лицо имеет долг перед другим, как, например, в договоре комиссии, когда трудно определить конкретную комиссионную сделку.
Проблемный характер носит соотношение удержания и самозащиты. Удержание и самозащита - разные правовые институты. Самозащиту следует понимать в узком и широком смысле. В широком смысле удержание относится к самозащите, в узком - нет. Самозащита, закрепленная в ч. 2 ст. 14 ГК РФ, - есть ее узкое понимание. Самозащита чаще необходима именно во внедоговорных отношениях, в договорных же отношениях будут уже не меры самозащиты, а другие конкретные средства воздействия на недобросовестного контрагента, как, например, удержание.
Разграничение этих институтов по отдельным признакам подчеркивает их несовместимость. Главный признак, по которому они разделяются, заключается в том, что кредитор, применяя право удержания, не должен оценивать, соответствует ли оно в данном случае нарушению (его способу и характеру) и не причинит ли он должнику больший вред, чем размер его требований. При самозащите признак соразмерности является важным. При применении самозащиты предстоит выяснить вопрос о соразмерности защиты нарушению и выхода за пределы действий, необходимых для его пресечения. Главное звено, по которому происходит определение соразмерности, - это вред.
Удержание - исключительно правовое средство, оно возможно в конкретном обязательстве, когда имущество передано лицу по договору. В ситуациях, когда лицо каким-то другим способом самостоятельно защищает свое право, следует говорить о самозащите. В этом случае вопрос должен решаться в рамках ст. 14 ГК РФ, где указывается, что способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Поскольку эти обстоятельства являются квалифицирующими, то, видимо, они и отделяют самозащиту от самоуправства в коллизионных моментах, когда решается вопрос о соразмерности действий по пресечению нарушения.
Самозащита имеет пограничный характер и признак самоуправства - самовольный характер действий, что в совокупности с другими признаками в некоторых ситуациях может "породить" преступление, предусмотренное ст. 330 УК РФ, то есть самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актам порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином. Поэтому в каждом случае самозащита будет граничить с самоуправством. Поскольку в любой ситуации совмещает в себе один или несколько его признаков. Достаточно сказать о "самовольном" характере действий или об оспаривании правомерности действий со стороны третьих лиц, "в отношении которых они совершены" (наличие этого признака может быть в любой ситуации).
Итак, видимо, не стоит расширять самостоятельные институты в качестве какого-то общего правового института, поскольку тогда он теряет необходимый функциональный смысл. Иначе выходит, что самозащита, смысл которой заключается в самом выборе средств, не закрепленных законом, а посредством воли и неординарности поведения, становится некоторым средством объединения других гражданско-правовых институтов, с чем стоит не согласиться, и, главным образом, в отношении удержания.
Анализ арбитражной практики применения удержания как способа обеспечения исполнения обязательств позволяет сделать определенные теоретические выводы. Часто удержание осуществляется при отсутствии долга, во всяком случае, наличие долга не доказывается надлежащим образом сторонами. При нынешнем законодательном закреплении общих правил об удержании (ст. ст. 359, 360 ГК РФ) невозможно его применение в отношении имущества, которое принадлежит должнику не на праве собственности, а находится у него в ином законном владении. В частности, арендатор не смог удержать товар, который находился у должника-комиссионера по договору комиссии. Судоремонтная организация не смогла обеспечить удержанием требования, поскольку судно отдавалось в ремонт не собственником, а его законным владельцем - иностранной компанией. Препятствием явилась ст. 237 ГК, в которой говорится об обращении взыскания на имущество по обязательствам собственника. В нормах об удержании не содержится правил, в которых бы закреплялась возможность удержания имущества, находящегося у должника не только на праве собственности, но и находившегося в ином законном владении, что подчеркивает малую эффективность обеспечительного средства и необходимость предания "силы" посредством законодательной поправки1.
Говорить об удержании, что оно является "видом" ответственности, вряд ли возможно, поскольку под гражданско-правовой ответственностью следует понимать лишь такие санкции, которые связаны с дополнительными обременениями для правонарушителя, то есть являются для него определенным наказанием за совершенное правонарушение. Дело в том, что удержание как обеспечительное средство "само" обеспечивает эти санкции, которые связаны с дополнительными обременениями для правонарушителя.
Удержание является эффективным способом обеспечения исполнения обязательств, однако, в случае необоснованного его применения оно играет обратную роль, способно значительно дестабилизировать экономический оборот, поэтому в каждом случае действия по удержанию должны быть надлежащим образом обоснованы. Главное, что стоит усвоить участникам гражданского оборота, - применять удержание следует только при наличии четких на то оснований. Удержание возможно только чужой вещи, поэтому в некоторых ситуациях, когда вещь не передается, точнее, задерживается, часто происходит неправильная квалификация подобных действий, например, может быть приостановление исполнения обязательства (ст. 328 ГК РФ).
Прослеживается тенденция "исковой активности" лица, против которого применено удержание, то есть должника. Лицо, которое считает, что обязательство не исполнено, не проявляет активности в отношении обеспечения своих требований за счет удерживаемого имущества. Скорее всего, такая ситуация вызвана тем, что удерживаемое имущество значительно превышает по своей стоимости долговые требования. К тому же оно обеспечивает возмещение пеней и процентов, о чем объективно свидетельствует Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 30 сентября 1999 г. дело N А42-2486/99-9: "Утверждение суда о том, что применение истцом к ответчику ответственности в виде взыскания пеней при наличии у истца признаков удержания имущества не может быть признано правомерным, поскольку неустойка и удержание относятся к различным гражданско-правовым институтам".
Полагаем, что разрабатывать отдельный процессуальный механизм удовлетворения требований кредитора при удержании вряд ли является необходимым. Скорее, он будет развиваться вместе с залогом и его процессуальной практикой.
Таким образом, удержание является эффективным и "нужным" способом обеспечения исполнения обязательств, его введение в ГК РФ (как отдельного обеспечительного средства) расширило возможности кредитора в выборе средств обеспечения договора. Однако этот институт требует некоторого предполагаемого реформирования и значительного внимания со стороны ученых-цивилистов, поскольку большинство вопросов продолжает носить дискуссионный характер.
Таким образом, удержание отличается от всех других способов обеспечения исполнения обязательств прежде всего тем, что закрепляется напрямую в законе и может использоваться вне отдельного договора об обеспечении. Особенностью является то, что удержание как институт частного права в некоторых ситуациях имеет соприкосновение с публичным правом, когда возникают коллизии, связанные с захватом имущества и разграничением с уголовно-правовыми отношениями. Существует явная потребность анализа таких коллизий. Интерес представляет уточнение, в каких отношениях применяется институт удержания: в договорных и внедоговорных или исключительно в договорных отношениях. Сложность проблемы заключается в новизне института и незначительности практики работы соответствующих юридических механизмов. Однако потребность такого законодательного нововведения явно существовала, достаточно сказать о том, что удержание как способ обеспечения исполнения обязательств закрепляется в законодательстве многих стран.
3.5. Обеспечительная функция задатка
Легальне визначення завдатку дано у ст. 380 ЦК.
3адатком визнається грошова сума, що видається однією з договірних сторін у рахунок належних з неї за договором платежів другій стороні, на доказ укладення договору і в забезпечення його виконання. Дане визначення повністю співпадає із визначенням завдатку, що мали місце в ст. 209 ГК РСФСР 1964 г. Несмотря на этот факт, сфера применения задатка действующим законодательством существенно расширена. Справа в тому, що в ньому відсутній припис, аналогічне правилу п. 2 ст. 186 ГК РСФСР 1964 г., согласно которому задаток мог использоваться только для обеспечения обязательств между гражданами или с их участием. Тому за чинним законодавством завдаток може застосовуватися для забезпечення зобов'язань, що виникають як з участю громадян, так і за участю юридичних осіб. Тобто завдаток може застосовуватися не тільки в побутових, але й у підприємницьких відносинах.
Завдаток в тому вигляді, як він описаний у законі (ст. 380 ЦК), може забезпечувати виконання тільки договірних зобов'язань. Предметом завдатку може бути тільки грошова сума, розмір якої визначається сторонами, але у всіх випадках вона повинна становити лише частина суми платежів, належних за договором з боку, що видала завдаток. З теоретичної точки зору немає ніяких перешкод для того, щоб предметом завдатку визнавалися інші майнові цінності. Законодательной практике также известно подобное решение.
Выдача задатка как мера обеспечения исполнения обязательства может быть предусмотрена только соглашением договаривающихся сторон. Угода про завдаток незалежно від суми завдатку має бути зроблено у письмовій формі. При нарушении сторонами предписаний о письменной форме соглашения о задатке наступают последствия, предусмотренные ст. 162 ГК, т.е. на підтвердження укладення угоди про завдаток сторони не можуть посилатися на показання свідків, але можуть приводити письмові й інші докази.
Завдаток виконує платіжну, доказову і забезпечувальну (штрафну) функції. Завдаток може бути виданий тільки тією стороною за договором, на якій лежить обов'язок здійснити грошові платежі за надання, здійснюване контрагентом за договором. При виконанні сторонами договірних зобов'язань сума завдатку або зараховується в рахунок платежів, або утримується стороною, яка видала завдаток, із суми належних з неї платежів. Видача та отримання завдатку є часткове виконання і, відповідно, отримання частині виконання договірного зобов'язання. У цьому суть платіжної функції завдатку.
Слід мати на увазі, що платіжна функція завдатку може мати місце тільки при виконанні сторонами договірних зобов'язань. При невиконанні зобов'язань, забезпечуваних завдатком, він починає виконувати штрафну роль. Платежная функция присуща также авансу - денежной сумме или имущественной ценности, выдаваемой стороной в договоре своему контрагенту в счет обусловленного платежа как в момент заключения договора, так и после этого. Але з видачею та отриманням авансу закон пов'язує інші наслідки, ніж з видачею та отриманням завдатку. Це найбільш яскраво видно при аналізі доказової і забезпечувальної функцій завдатку.
Відповідно до закону завдаток видається в підтвердження укладення договору, тобто виконує доказову функцію. З цього випливає, що якщо між сторонами має місце спір про те, був чи не був укладений договір, то при наявності доведеного в належному порядку факту видачі і, відповідно, отримання завдатку можна говорити і про наявність факту укладення договору, забезпечуваного їм. При цьому, звичайно, необхідно, щоб сторонами були дотримані умови закону, за яких договір вважається укладеним (ст. 432, 433 ЦК). Аванс также выполняет доказательственную функцию. Проте слід мати на увазі, що факт видачі авансу не є безумовним доказом факту укладення договору. Він оцінюється в якості одного з багатьох можливих доказів укладення договору.
Видача та отримання завдатку є безумовним доказом наявності відбувся договору. При цьому необхідно враховувати, що видача та отримання завдатку є актом виконання акцесорних зобов'язання, що випливає з угоди про завдаток. Акцесорний характер угоди про завдаток був помічений ще римськими юристами. У Дигестах Юстиніана (D.18.1.53) наведено таке судження Гая: "Те, що дається під ім'ям завдатку при купівлі, не має такого значення, як якщо б без завдатку угода не призводило до результатів, але (служить для того), щоб точніше могло бути доведено, що сторони домовилися про ціну "1.
Враховуючи акцесорний характер угоди про завдаток, можна сформулювати два можливих наслідки невидачі та неотримання завдатку за наявності угоди про нього. Якщо сторони як міра забезпечення виконання зобов'язання, що випливає з договору, передбачили в договорі видачу завдатку, але не пов'язали момент укладення цього договору з моментом надання завдатку, то невидача завдатку не може розглядатися в якості підстави для визнання договору неукладеним. Если же стороны согласовали в качестве существенного условия договора обязательное предоставление задатка и связали момент заключения договора с моментом выдачи задатка, то в случае, если обусловленный задаток не предоставлен, этот договор будет считаться незаключенным.
У літературі має місце інше трактування змісту доказової функції завдатку. У численних джерелах у різних інтерпретаціях присутня теза, згідно з яким, якщо обумовлений сторонами завдаток не видано, договір, за яким він повинен бути виданий, не вважається укладеним навіть при дотриманні всіх інших умов, необхідних для його заключенія1. Подібне тлумачення доказової функції завдатку має глибокі історичні корені. В дореволюционной доктрине российского гражданского права под задатком понималась производимая при самом заключении договора уплата части денежной суммы, следуемой от одного лица к другому за исполнение условленного действия2. В то время задаток понимался как часть самого обеспечиваемого обязательства. Тому був логічний і висновок: немає завдатку - немає договору. Но, начиная с ГК РСФСР 1964 г., российский законодатель говорит о самостоятельности соглашения о задатке, которое независимо от суммы задатка должно совершаться в письменной форме ( ч. 2 ст. 209 ГК РСФСР 1964 г., п. 2 ст. 380 ГК РФ). Иначе говоря, начиная с ГК РСФСР 1964 г., российский законодатель бесспорно оценивает соглашение о задатке как самостоятельное и акцессорное. Але, як відомо, виконання або невиконання акцесорних угоди (видача чи невидача завдатку) не можуть бути фактами, визначальними юридичну долю основної угоди - договору, забезпечення якого служить завдаток. Саме такий висновок відповідає положенням сучасного закону (п. 2 ст. 329 ЦК) та теорії акцесорних зобов'язань. Выдача и получение задатка могут служить доказательством заключения договоров, совершенных как в устной, так и в письменной форме1. Если договор совершен в устной форме и при этом отсутствуют письменные доказательства, то можно говорить о том, что договор признается заключенным, поскольку выдан задаток. Можливість забезпечення завдатком виконання зобов'язання, що виникло з письмового договору, має велике значення при укладенні договору шляхом обміну документами за допомогою поштового, телеграфного, телетайпного, телефонного, електронного або іншого зв'язку (п. 2 ст. 434 ГК), тому що при подібному укладанні договорів вельми часті суперечки про наявність чи відсутність договору. До того ж слід мати на увазі, що письмовий договір, зроблений у формі єдиного документа, а тим більш досконалий у вигляді обміну документами, може бути загублений. У таких умовах сплата завдатку буде служити доказом наявності самого факту укладення договору, вчиненого у письмовій формі.
Завдатком не може забезпечуватися виконання зобов'язань, що випливають з договорів, що вважаються укладеними з моменту їх державної реєстрації (п. 3 ст. 433 ЦК). У будь-якому випадку передача однієї зі сторін в рахунок платежів за таким договором грошової суми не може розглядатися як завдаток, а є авансом, тому що в подібних випадках єдиним доказом укладення договору може бути тільки факт державної реєстрації договору, а передача такої суми не має сили факту, що засвідчує укладення договору. Разом з тим завдатком може бути забезпечене виконання зобов'язань, що виникають з договорів, які самі по собі не вимагають державної реєстрації, але в результаті здійснення яких державної реєстрації підлягає перехід права. Так, наприклад, підлягає державній реєстрації перехід права власності на нерухомість (п. 1 ст. 551 ДК), а сам договір продажу нерухомості вважається укладеним після погодження в єдиному документі всіх істотних умов (ст. 550 ЦК). Исполнение обязательств из такого договора и ему подобных может обеспечиваться задатком.
Головна функція завдатку - забезпечення виконання договірного зобов'язання. Видача та отримання завдатку спонукають сторони до виконання договірного зобов'язання тому, що закон встановлює правило, згідно з яким, якщо за невиконання договору відповідальна сторона, що видала завдаток, він залишається в іншої сторони, а якщо за невиконання договору відповідальна сторона, яка одержала завдаток, вона зобов'язана сплатити іншій стороні подвійну суму завдатку (п. 2 ст. 381 ЦК). Именно потеря задатка одним или возвращение его другим в двойном размере составляют суть обеспечительной функции задатка. У цій якості сам завдаток і його забезпечувальна функція набувають штрафний характер.
Тому можна говорити про те, що завдаток, як заздалегідь зафіксована сума, що підлягає втрати при невиконанні зобов'язання, має деякі риси подібності з неустойкою. Подібність завдатку та неустойки проявляється також у тому, що понад втрати суми завдатку сторона, відповідальна за невиконання договору, зобов'язана відшкодувати другій стороні збитки з зарахуванням суми завдатку, якщо в договорі не передбачено інше (п. 2 ст. 381 ЦК). Однак між неустойкою і завдатком мають місце суттєві відмінності. Завдаток вноситься вперед, а неустойка тільки обумовлюється при укладанні договору. Неустойка може бути зменшена судом (ст. 333 ЦК), а сума завдатку є жорстко фіксованою межею несприятливих майнових наслідків осіб, які не виконали забезпечене завдатком зобов'язання.
Забезпечувальна функція завдатку проявляється тільки при невиконанні сторонами договірного зобов'язання. Забезпечувальна функція завдатку не стосується випадків неналежного виконання договірного зобов'язання. Тому наслідки у вигляді втрати завдатку одним суб'єктом або повернення його іншим у подвійному розмірі не можуть мати місце при неналежному виконанні договірного зобов'язання, виконання якого забезпечене завдатком.
Аванс не виконує забезпечувальної функції. Тому сторона, яка видала аванс, має право вимагати його повернення у разі припинення за згодою сторін зобов'язання до початку його виконання, а також у всіх випадках невиконання договору, за винятком тих, коли за законом або умовами договору інша сторона зберігає право на винагороду, незважаючи на невиконання договору. Например, не может быть истребован аванс от исполнителя, если в ходе научно-исследовательских работ обнаруживается невозможность достижения результатов вследствие обстоятельств, не зависящих от исполнителя (ст. 775 ГК). На відміну від авансу відповідно до п. 1 ст. 381 ГК завдаток повинен бути повернений тільки у випадку припинення забезпечуваного зобов'язання до початку його виконання за угодою сторін або внаслідок неможливості виконання (ст. 416 ЦК).
Істотні відмінності в правових наслідках використання авансу і завдатку, що володіють рисами схожості між собою, спонукали законодавця закріпити в чинному цивільному законодавстві правило, при якому у випадку сумніву щодо того, чи є сума, сплачена в рахунок належних з боку за договором платежів, завдатком, зокрема внаслідок недодержання письмової форми угоди про завдаток, ця сума вважається сплаченою як аванс, якщо не доведено інше (п. 3 ст. 380 ЦК). На практике проведение разграничения между задатком и авансом весьма затруднительно, ибо субъекты зачастую именуют задатком выплаченные вперед денежные суммы, никак не желая их утратить при неисполнении договора. Тому при виникненні спору і при вирішенні питання про те, чи є передана сума завдатком чи авансом, необхідно дослідити всі взаємовідносини сторін з обов'язковим встановленням того, що, видаючи грошову суму і беручи її, суб'єкти мали на меті забезпечення виконання договірного зобов'язання.
Втрата завдатку особою, яка дала його, або виплата подвійної суми завдатку особою, яка одержала його, не припиняють зобов'язання, забезпеченого завдатком, і, відповідно, не звільняють вказаних осіб від необхідності виконання цього зобов'язання. Тому, наприклад, що найняв приміщення на термін і дав завдаток не може вважатися звільненим від зобов'язання сплачувати орендну плату, хоча б і залишив в руках свого контрагента завдаток і заявив свою відмову, поки контрагент не звільнить його від зобов'язання за договором оренди помещенія1.
Втрата завдатку особою, яка дала його, або виплата подвійної суми завдатку особою, яка одержала його, можуть припинити забезпечується зобов'язання тільки в тому випадку, коли сторони в договорі, виконання зобов'язання з якого забезпечувалося наданням завдатку, або в спеціальній угоді узгодять умова про те, що втрата завдатку особою, яка дала його, або виплата подвійної суми завдатку особою, яка одержала його, є відступним (ст. 409 ЦК). Если потеря задатка лицом, давшим его, или выплата двойной суммы задатка лицом, получившим его, прекращают обязательство, которое обеспечивалось задатком, то сторона, принявшая в качестве отступного сумму задатка, лишается права взыскать убытки от стороны, отступившей от договора, конечно, если стороны не договорились об ином.
У чинному законодавстві передбачена можливість застосування завдатку, виконуючого фактично дві функції - доказову і забезпечувальну. Відповідно до п. 4 ст. 448 ЦК при проведенні торгів на право укладення договору учасники торгів вносять завдаток у розмірі, у строки та в порядку, які зазначені в повідомленні про проведення торгів. Якщо торги не відбулися, завдаток підлягає поверненню. Завдаток повертається також особам, які брали участь у торгах, але не виграли їх. При этом в п. 5 ст. 448 ЦК йдеться, що особа, яка виграла торги, при ухиленні від підписання протоколу втрачає внесений ним завдаток. Организатор торгов, уклонившийся от подписания протокола, обязан возвратить задаток в двойном размере, а также возместить лицу, выигравшему торги, убытки, причиненные участием в торгах, в части, превышающей сумму задатка.
Очевидно, що завдаток, передбачений ст. 488 ЦК, спрямований на забезпечення зобов'язання, з якого учасник і організатор зобов'язані у разі перемоги учасника в торгах укласти договір. Внесення учасником торгів завдатку та, відповідно, його прийняття організатором торгів служать доказом існування названого зобов'язання. Утрата задатка участником или выплата двойного размера задатка организатором в случаях нарушения обязательства по заключению договора являются проявлением обеспечительной функции задатка.
3.6. Сущность обязательства из договора поручительства
Поручительство представляет собой один из древнейших способов обеспечения исполнения обязательств, уходящий корнями в римское право. Гай в Институциях формулирует поручительство (adpromissio) как договор, по которому третье лицо в целях обеспечения интересов кредитора принимает на себя ответственность по обязательству должника (главного). Аналогичное понимание поручительства сохранилось и в современном российском гражданском праве.
По договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части (ст. 361 ГК).
Договор поручительства порождает личное обязательство лица, за счет имущества которого, наряду с имуществом должника, могут быть удовлетворены требования кредитора при нарушении должником обеспечиваемого обязательства. Таким образом, при поручительстве имеет место личное ручательство, а не ручательство вещью, как при залоге. Поэтому эффективность поручительства зависит от личных качеств поручителя и его имущественного положения1.
В отношении поручительства участвуют три лица: должник по основному обязательству, его кредитор и третье лицо - поручитель, который принимает на себя обязательство нести имущественную ответственность перед кредитором в случае, если основной должник не выполнит или ненадлежащим образом выполнит свое обязательство. Вместе с тем договор поручительства представляет собой двустороннюю сделку, сторонами которой выступают кредитор (веритель) по обеспечиваемому обязательству и поручитель. Действительность поручительства не зависит от факта наличия или отсутствия согласия должника на совершение такой сделки между верителем и поручителем. Просьба должника может быть лишь мотивом для совершения сделки поручительства, но не ее юридическим элементом.
Поручительство является обязательством, основанным на договоре. Вследствие этого его возникновение и действительность требуют наличия всех условий, необходимых для возникновения и действительности договорного обязательства вообще.
В качестве поручителя могут выступать как физические, так и юридические лица.
Поручитель может взять на себя ответственность за исполнение должником обязательства, ограничив свою ответственность определенным сроком. В этом случае говорят о поручительстве, ограниченном сроком. Данный вид поручительства необходимо отличать от поручительства на срок, в котором поручитель принимает на себя ответственность не просто за исполнение обязательства главным должником, а за исполнение его в срок.
Кроме того, стороны вправе заключить договор поручительства для обеспечения обязательства, которое возникнет в будущем.
Так, коммерческий банк обратился в арбитражный суд с иском к заемщику и поручителю о взыскании суммы основной задолженности по кредитному договору, процентов и пеней за просрочку возврата долга.
Арбитражный суд удовлетворил исковые требования полностью за счет заемщика, указав, что договор поручительства сторонами фактически не заключен, поскольку он был подписан ранее кредитного договора и на сумму, превышающую выданный кредит.
Однако в соответствии со статьей 361 Кодекса договор поручительства может быть заключен для обеспечения обязательства, которое возникнет в будущем.
Имевшиеся в тексте договора поручительства сведения позволяли определить, по какому обязательству предоставлено обеспечение; сумма кредита не превысила предельную сумму, на которую было дано поручительство. Каких-либо других кредитных договоров под данное поручительство не заключалось.
Исходя из этого, апелляционная инстанция решение суда первой инстанции изменила и на основании статьи 363 Кодекса удовлетворила исковые требования за счет заемщика и поручителя солидарно1.
Особой разновидностью поручительства является аваль.
Аваль представляет собой одностороннюю абстрактную сделку, в силу которой определенное лицо (авалист или кавент) принимает на себя простое и ничем не обусловленное одностороннее обязательство платежа суммы векселя или чека полностью или в части за счет (вместо) иного лица, уже обязанного к платежу по данному векселю или чеку.
Аваль дается на переводном векселе, на лицевой стороне чека или на добавочном листе; он может быть дан и на отдельном листе с указанием места его выдачи. Он выражается словами "считать за аваль" или всякой иной равнозначной формулой; он подписывается тем, кто дает аваль. Для аваля достаточно одной лишь подписи, поставленной авалистом на лицевой стороне чека или переводного векселя. В авале должно быть указано, за кого он дан. При отсутствии такого указания он считается данным за векселедателя (чекодателя). Авалист отвечает так же, как и тот, за кого он дал аваль.
Другой особой разновидностью поручительства является делькредере - ручательство комиссионера за исполнение третьим лицом сделки, заключенной с ним за счет комитента (п. 1 ст. 993 ГК). За принятие ручательства - делькредере - комитент обязан выплатить комиссионеру вознаграждение в размере и в порядке, предусмотренном в договоре комиссии (п. 1 ст. 991 ГК).
Сущность обязательства из договора поручительства описывается современным российским законодателем формулой: поручитель обязывается отвечать перед кредитором за исполнение должником обязательства полностью или в части. Данная сущность обязательства из договора поручительства приобретает юридическую определенность через указание закона на то, что при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя (п. 1 ст. 363 ГК), и на то, что поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, что и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, если иное не предусмотрено договором поручительства (п. 2 ст. 363 ГК)1.
Приведенные положения действующего гражданского законодательства свидетельствуют о том, что обязательство поручителя перед кредитором рассматривается законодателем в первую очередь как форма ответственности поручителя на случай неисполнения должником обеспечиваемого обязательства. Поэтому поручительство может использоваться для обеспечения исполнения должником обязательств, которые не могут быть исполнены иначе как самим должником (например, обязательства из договора художественного заказа), а также обязательств, состоящих в необходимости воздержания от совершения определенных действий (например, не продавать имущество до оговоренного в договоре комиссии срока).
Изложенное понимание сущности обязательства поручителя - это результат эволюции института поручительства как в науке гражданского права, так и в законодательстве. В дореволюционном русском гражданском праве поручительство рассматривалось как юридическое отношение, в котором одно или несколько лиц обязываются в случае неисправности лица, обязанного совершением какого-либо действия в пользу другого лица, совершить за должника это действие или вознаградить верителя за нарушение его права.
Из этого видно, что в дореволюционной России допускалось исполнение поручителем обеспечиваемого обязательства за должника. Подобное понимание сущности обязательств поручителя имело место и в литературе 20-х годов, в период нэпа, когда поручительство, по причине установленных ограничений в использовании залога, занимало доминирующее положение среди средств обеспечения исполнения обязательств. В частности, утверждалось, что ответственность поручителя за исполнение должником "главного обязательства" по своему содержанию может быть различной: если обязательство должника такого рода, что оно может быть исполнено всяким, то исполнение его может быть потребовано и от поручителя; например, главное обязательство заключается в платеже известной суммы денег или сдаче известного имущества (товара, имеющегося на рынке), в этих случаях поручитель при неисправности должника может быть обязан к уплате кредитору этой суммы или сдаче этого товара.
В современных условиях о возможности исполнения поручителем в полном объеме основного обязательства должника можно бесспорно говорить лишь в тех случаях, когда поручительством обеспечивается исполнение денежного обязательства. Вместе с тем, учитывая диспозитивность нормы п. 2 ст. 363 ГК, можно теоретически допустить заключение договора поручительства, по которому поручитель обяжется перед кредитором исполнить в натуре обязательство не денежного характера, не исполненное должником, например поставить определенное количество сахара.
При введении в договор поручительства условия о том, что поручитель обязуется перед кредитором исполнить в натуре не исполненное должником обеспечиваемое обязательство, возникает проблема отграничения поручительства от возложения исполнения обязательства на третье лицо. Правила возложения исполнения обязательства на третье лицо предусмотрены ст. 313 ЦК. Из нее видно, что возложение исполнения осуществляется не кредитором, а должником, в то время как при поручительстве, в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспечиваемого обязательства, именно кредитор имеет право привлечь к ответу по своему выбору либо должника, либо поручителя.
По общему правилу поручитель и должник несут перед кредитором солидарную ответственность (п. 1 ст. 363 ГК). Механизм возникновения солидарного обязательства поручителя и должника своеобразен. Поручительство - это обязательство придаточное (вспомогательное). Поэтому поручитель хотя и отвечает солидарно с должником, но не безусловно, а лишь при наступлении факта неисполнения основного обязательства должником. Вследствие сказанного правила о солидарных обязательствах (ст. 322-325 ГК) могут применяться к отношениям по поручительству лишь после наступления данного факта в объеме, не противоречащем существу обязательства поручительства и предписаниям специальных норм о поручительстве. Солидарный характер ответственности поручителя служит основанием для его отнесения к разновидностям интерцессии - принятия кем-либо на себя чужого долга1.
Субсидиарная ответственность поручителя перед кредитором при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства может быть предусмотрена законом или договором поручительства (п. 1 ст. 363 ГК). Так, например, согласно норме п. 3 ст. 134 Федерального закона от 8 января 1998 г. "О несостоятельности (банкротстве)" при введении арбитражным судом внешнего управления под поручительство по обязательствам должника, данное Российской Федерацией, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием в лице их уполномоченных органов, поручитель несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника перед его кредиторами. Субсидиарная ответственность поручителя в полной мере подпадает под действие императивных норм ст. 399 ГК, закрепивших общие правила о субсидиарной ответственности.
Содержание обязательства поручителя определяется законом, как было показано выше, через предписание: поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, что и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, если иное не предусмотрено договором поручительства (п. 2 ст. 363 ГК). В силу акцессорного характера обязательство поручителя перед кредитором не может быть большим по объему или более обременительным, чем обязательство должника, за которого ручался поручитель.
Однако, в случае изменения основного обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего поручительство прекращается с момента внесения изменений в основное обязательство.
Кредитор обратился в арбитражный суд с иском о возврате суммы займа к поручителю, несущему солидарную ответственность с должником. Предварительно кредитором было предъявлено требование к заемщику, но удовлетворение получено не было.
Как следует из материалов дела, в заключенном между кредитором и заемщиком кредитном договоре предусматривалось право кредитора в одностороннем порядке изменять процентную ставку за пользование кредитом. Исполнение обязательств заемщиком по возврату долга обеспечивалось поручительством.
В соответствии с условиями кредитного договора кредитор увеличил процентную ставку за пользование кредитом и информировал об этом должника и поручителя.
В исковом заявлении кредитор просил взыскать с поручителя сумму долга и проценты, первоначально установленные договором.
Арбитражный суд в иске к поручителю отказал, исходя из следующего.
В соответствии с пунктом 1 статьи 367 Кодекса поручительство прекращается в случае изменения этого обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего. Поскольку поручительство прекратилось в момент внесения изменений в обеспечиваемое обязательство, у кредитора отсутствовали основания для предъявления требований к поручителю.
Арбитражный суд обоснованно отклонил доводы кредитора о том, что давая поручительство за исполнение обязательств по договору, включавшему условие о праве кредитора изменить размер платы за кредит в одностороннем порядке, поручитель тем самым выразил свое согласие с такими изменениями. При этом суд исходил из того, что в договоре поручительства прямо выраженное согласие поручителя отвечать в соответствии с измененными условиями основного договора отсутствовало1.
Итак, в п.1 ст.329 ГК РФ предусмотрено, что исполнение обязательств обеспечивается неустойкой, залогом, удержанием имущества должника, поручительством, банковской гарантией, задатком, а также другими способами, предусмотренными законом или договором.
Под способами обеспечения исполнения обязательств подразумеваются специальные меры, которые в достаточной степени гарантируют исполнение основного обязательства и стимулируют должника к надлежащему поведению.
Среди договорных способов, не обозначенных в законе, можно назвать следующие: товарная неустойка; фидуция; резервирование права собственности; условная продажа.
ВИСНОВОК
Проанализировав в данной работе способы обеспечения обязательств, необходимо отметить, что, вступая в то или иное правоотношение, субъект должен быть уверен, что другая сторона исполнит свои обязанности надлежащим образом (обусловленным в договоре способом, в установленный срок, в определенном месте и т. п.). Исполнение обязательств обеспечивается системой мер организационного, экономического и правового порядка. Так, само существование законодательства обеспечивает исполнение обязательств: устанавливает принципы исполнения, предусматривает недопустимость одностороннего отказа от обязательства или изменения его условий, устанавливает возможность принудительного исполнения и т. д. Одновременно оно содержит ряд норм, направленных именно на обеспечение исполнения обязательств (ст. 329-381 ГК).
Відповідно до п. 1 ст. 329 ГК исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием имущества должника, поручительством, банковской гарантией, задатком и другими способами, предусмотренными законом или договором. Некоторые из указанных способов относятся к числу традиционных, известных еще римскому частному праву (задаток, неустойка, поручительство, залог); они предусматривались как русским гражданским правом, действовавшим до 1917 года, так и гражданским правом советского периода. Указанные способы реализуются в акцессорных (дополнительных) обязательствах. Перечень, содержащийся в ст. 329 ГК, незакрытый, т. е. законом или договором могут предусматриваться и иные способы.
В современных условиях рыночной экономики с присущими ей чертами - кризиса неплатежей, отсутствия чувства ответственности у многих предпринимателей, правовой нигилизм и т.п. - гражданско-правовые способы обеспечения исполнения обязательств, изложенные в данной работе приобретают особую актуальность.
На основании изученных материалов можно сформулировать следующие выводы:
1. В действующем законодательстве нашли закрепление не все способы обеспечения обязательств. В частности, по нашему мнению, В ГК РФ можно было бы указать такой способ обеспечения обязательств как резервирование права собственности. На практике контрагенты очень часто обращаются к этой мере.
2. При применении неустойки стороны нередко определяют взыскание несоизмеримо большее или меньшее по сравнению с обеспеченным обязательством. На практике из-за этого появляется множество споров. Во избежание этих споров и необоснованных взысканий, на наш взгляд, желательно установить норму, не разрешающую установление неустойки в размере, превышающем стоимость обязательства.
3. В действующем законодательстве недостаточно урегулированы отношения по поручительству. В частности, не установлены последствия нарушения должником договора о поручительстве. По нашему мнению, в законе должно быть положение об ответственности должника перед поручителем. Причем возможна материальная ответственность как за материальный вред, так и за моральный ущерб, причиненный тем, что должник поставил поручителя в невыгодное положение.
4. В работе обосновываются предложения внести изменения в юридическую конструкцию нормы об удержании ст. 359 ГК РФ, касающиеся предмета удержания, оснований возникновения права на удержание и порядка обращения взыскания на удерживаемую вещь.
В отношении вопроса о предмете удержания в целом предлагается внести изменение в ст. 359 ГК РФ "Основания удержания" и представить ее в следующей редакции:
1. "Кредитор, у которого находится имущество, подлежащее передаче должнику либо лицу, указанному должником, вправе в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этого имущества или возмещению кредитору связанных с ним издержек и других убытков удерживать его до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено. Удержанием имущества могут обеспечиваться также требования, хотя и не связанные с его оплатой или возмещением издержек на него и других убытков, но возникшие из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели.
2. Кредитор может удержать имущество, несмотря на то, что после того, как это имущество поступило во владение кредитора, права на него приобретены третьими лицами, если договором не предусмотрено иное".
У ст. 360 ГК соответственно:
"Требования кредитора, удерживающего имущество, удовлетворяются из его стоимости в объеме и порядке, предусмотренных для удовлетворения требований, обеспеченных залогом".
Предлагается ввести отдельную статью 360 ГК РФ "Предмет удержания":
"Предметом удержания может быть всякое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), за исключением имущества, изъятого из оборота".
Представляется, что указанная поправка выведет из предмета дискуссии многие обоснованные вопросы, что будет способствовать совершенствованию гражданского законодательства.
Окончательное формирование концепции способов обеспечения исполнения обязательств в отечественной цивилистике трудно назвать свершившимся фактом. Навпаки, існування в цивільно-правовій доктрині принципово різних підходів до визначення даного поняття, до систематизації входять до нього інститутів або до вирішення питання про його співвідношенні з іншими цивільно-правовими категоріями дозволяє цілком обгрунтовано вважати, що процес розвитку наукових уявлень про способи забезпечення виконання зобов'язань ще далекий від завершення.
Список використаної літератури
Нормативні акти
1. Конституція Російської Федерації (прийнята на всенародному голосуванні 12 грудня 1993 р.) / / Російська газета, 25 грудня 1993 року.
2. Цивільний кодекс Російської Федерації від 30 листопада 1994 р. № 51-ФЗ (частина перша) / / Відомості Верховної Ради України від 5 грудня 1994 р., № 32, ст. 3301.